– Не пропадать же билетам, такую очередь выстоял!
– Но можно же продать, смотри, сколько желающих.
Словно в подтверждение ее слов к ним тут же подошел какой-то мужчина
– Нет ли лишнего билетика?
– Нет! – не сговариваясь, выпалили они и, рассмеявшись, поспешили в зал, тем более что до начала сеанса оставалось каких-то пять минут.
Потом они вместе возвращались домой, по дороге обсуждая фильм, школу и просто весело болтая. Погода в этот вечер будто сошла с ума. Сыпал запоздалый мартовский снег, «коровий рог сшибая», как говорят бабушки. Мокрые хлопья липли на ресницы и тут же таяли, под ногами хлюпала скользкая жидкая каша. Но Климова, держась за Володькину руку, чтобы не упасть, была счастлива как никогда.
– Ну, я пошла, до завтра, – она слегка приоткрыла тугую подъездную дверь.
– Торопишься? – спросил Кравченко, поспешив ей на помощь, и то ли случайно, то ли нарочно накрыл ее руку своей ладонью.
– Уже поздно, а мне еще историю учить.
– Да ладно тебе, завтра перед уроком почитаешь, – улыбнулся он, пропуская девчонку вперед и входя следом в полумрак коридора, – Я вон алгебру еще не делал, и то ничего, а про другие предметы вообще молчу.
– Я так не могу, – сказала Наташа, останавливаясь у лифта.
– Синдром отличницы, – констатировал Крав и вдруг спросил: – Что, вот так и уйдешь?
– Но я же сказала тебе «до завтра», – искренне удивилась Наталья.
– А если я тебя сейчас поцелую – опять убежишь, как тогда, когда играли в бутылочку? Это ведь было не по правилам, Нат, значит, ты до сих пор моя должница!
– О каких правилах ты говоришь, тогда играла Марго, а не я, и, насколько мне известно, все долги она отдала сполна. Я же вообще не играю в подобные игры.
– Почему? Боишься?
– Кого?
– Меня, например.
– Да нет, просто считаю, что чувствами играть нельзя, ими надо жить. Ты сам подумай, почему я должна целоваться с каждым, на какого покажет стеклянное горлышко. А если мне этот человек совсем не нравится и я не хочу?
– А если нравится?