В то далекое теплое лето

22
18
20
22
24
26
28
30

– Не пропадать же билетам, такую очередь выстоял!

– Но можно же продать, смотри, сколько желающих.

Словно в подтверждение ее слов к ним тут же подошел какой-то мужчина

– Нет ли лишнего билетика?

– Нет! – не сговариваясь, выпалили они и, рассмеявшись, поспешили в зал, тем более что до начала сеанса оставалось каких-то пять минут.

Потом они вместе возвращались домой, по дороге обсуждая фильм, школу и просто весело болтая. Погода в этот вечер будто сошла с ума. Сыпал запоздалый мартовский снег, «коровий рог сшибая», как говорят бабушки. Мокрые хлопья липли на ресницы и тут же таяли, под ногами хлюпала скользкая жидкая каша. Но Климова, держась за Володькину руку, чтобы не упасть, была счастлива как никогда.

– Ну, я пошла, до завтра, – она слегка приоткрыла тугую подъездную дверь.

– Торопишься? – спросил Кравченко, поспешив ей на помощь, и то ли случайно, то ли нарочно накрыл ее руку своей ладонью.

– Уже поздно, а мне еще историю учить.

– Да ладно тебе, завтра перед уроком почитаешь, – улыбнулся он, пропуская девчонку вперед и входя следом в полумрак коридора, – Я вон алгебру еще не делал, и то ничего, а про другие предметы вообще молчу.

– Я так не могу, – сказала Наташа, останавливаясь у лифта.

– Синдром отличницы, – констатировал Крав и вдруг спросил: – Что, вот так и уйдешь?

– Но я же сказала тебе «до завтра», – искренне удивилась Наталья.

– А если я тебя сейчас поцелую – опять убежишь, как тогда, когда играли в бутылочку? Это ведь было не по правилам, Нат, значит, ты до сих пор моя должница!

– О каких правилах ты говоришь, тогда играла Марго, а не я, и, насколько мне известно, все долги она отдала сполна. Я же вообще не играю в подобные игры.

– Почему? Боишься?

– Кого?

– Меня, например.

– Да нет, просто считаю, что чувствами играть нельзя, ими надо жить. Ты сам подумай, почему я должна целоваться с каждым, на какого покажет стеклянное горлышко. А если мне этот человек совсем не нравится и я не хочу?

– А если нравится?