– То есть ты – потомок Карецкого?.. Хм… Пусть даже так, но ведь потомки не всегда похожи на предков.
– В данном случае, видимо, я на него похож.
– Видимо… бабушка говорила… Все это как-то не очень убедительно.
– Еще Наташка описывала пистолет…
– Массивный, с золотой рукоятью? Ну, это легко придумать. Раз разбойник, значит, у него есть оружие, а раз есть оружие, то оно старинное и с золотом.
– Она еще говорила про вензель…
– Про вензель? Я не слышал. Могу предположить: в виде букв «К» и «А» с завитушками? С завитушками в старину все заглавные буквы писались, а инициалы Карецкого известны.
– А ты бы пораскинул мозгами, откуда у простого разбойника такая дорогая игрушка, да еще и именная.
– От верблюда. Может, ничего и не было. Или тебе про пистолет тоже бабушка по секрету рассказала?
– На этот раз дедушка. Нет, ребят, вы зря смеетесь, я видел рисунок, кстати, Санек, твой дядька рисовал.
– Ну, не знаю, – промямлил Быстров. – Может, и правда рисовал, у него картин до фига.
– Так у тебя, Санек, дядька художник, что ли?
– Еще какой был, – ответил за него Андрей.
– А почему был. Он что, сейчас не рисует?
– Он умер… точно не помню, лет десять назад.
– Одиннадцать, – поправил Сашка и, слегка смущаясь, добавил: – Художник – это, конечно, громко сказано, он больше для себя рисовал, для души, но картины хорошие, у меня так не получается.
– Ты что, тоже рисуешь?
– Балуюсь немного, но до дядьки пока далеко.
– И много у твоего дядьки картин, посвященных атаману?
– Я ни одной не помню, он же в основном пейзажи писал, ну, иногда усадьбы там старинные, замок вроде был…