Тут на Эви напал неконтролируемый нервный хохот.
– Что такое, мисс О’Нил?
– Со мной все пухло, сэр, – слегка придушенно сообщила Эви. – Можно я от вас позвоню?
В уединении офиса Эви ждала Сэмова ответа, глядя в окно десятого этажа, как зимний туман обнимает небоскребы. Прохожие внизу, на Пятой авеню, казались отсюда совсем маленькими. Эви нравилось смотреть на них настолько свысока: чувствуешь себя и вправду могущественной. Вот бы остаться тут, за облаками, подольше… Она наугад подцепила газету и уставилась на собственное имя, набранное жирным шрифтом. Да, и это ей тоже нравилось. Дело оставалось за малым: взнуздать Сэма.
– Я готова вас соединить, мисс О’Нил, – нарушила молчание телефонистка.
В трубке что-то треснуло и раздался голос Сэма, исполненный невыразимого самодовольства.
– Никак это будущая миссис Ллойд?
– Дорого-о-ой! – защебетала она. – Я так по тебе скучала.
Последовала недолгая пауза, потом на том конце провода присвистнули.
Сквозь чуть приоткрытую дверь Эви могла любоваться мистером Филипсом и с ним всем секретарским отделом Даблъю-Джи-Ай, впивающим каждое ее слово. Она присела на сверкающий край лакированного стола и рассмеялась каскадом серебряных трелей, как их учили на занятиях по сценической речи – на грудном регистре, откинув голову, будто ловя ветер в тенета кудрей. Предполагалось, что это чарующий, шикарный, беззаботный смех настоящей леди – аристократической бездельницы.
– Ха-ха-ха-ха! Ах, ты… Милый, я просто
Еще одна пауза.
– Шеба-красотка, c тобой там все в порядке?
– Не опаздывай, милый. Нам
Эви успела повесить трубку, прежде чем Сэм вставил еще хоть слово.
По дороге со студии Эви оказалась в одном лифте с Сарой Сноу и сразу же приметила ее чулки: серая елочка – самый писк! Для евангелистки она очень модная – в этом львиная доля ее очарования. Флапперша Божья, как ее кое-кто называл. Она даже Иисуса сумела сделать чуть-чуть шикарным. Миссионерская дочка, чьих родителей укокошили в Китае, когда ей было всего тринадцать, она «услыхала зов» в нежнейшем возрасте пятнадцати. А к двадцати уже дважды пересекла всю страну, собирая толпы в передвижном шатре и вовсю проповедуя об ужасах винопития, танцев и социализма. В двадцать один она вышла замуж и еще до двадцати трех успела овдоветь – мужа унесла чахотка. Сейчас, в двадцать пять, она окормляла свою паству беспроволочным способом – что твой Моисей на радиоволнах. Ее призывы вернуться во времена, когда жизнь была проста и благочестива, находили живейший отклик в сердцах тех американцев, которым было трудно устоять на ногах в нынешнем, предательски ускорившем вращение мире. То, c какой страстью Сара ораторствовала, привлекало на ее религиозные бдения сущие толпы. То, что она была красотка, тоже каши не портило.
Но ничего даже близкого к Эви в смысле аудитории у нее, конечно, не было. На самом деле по станции ходили сплетни, что шоу Сары до сих пор не закрыли только по той причине, что не нашлось ничего лучше вставить в этот час… ну, и как-то негоже вышвыривать за порог Иисусова солдатика.
– Поздравляю с помолвкой, Эви, – изрекла евангелистка, даря ее одной из своих праведных (сомкнутые губы подковкой) улыбок; практикуйся Эви хоть целый год перед церковным зерцалом, и то бы у нее так не вышло.
– Спасибо, Сара.
– Он же богобоязненный юноша, правда?
ebooksa