– Я слышал, что на Малберри был новый случай, итальянская девочка заболела. И, возможно, еще одна, на Хестер-стрит, – вставил дядюшка Эдди. – И, знаешь, они называют ее
Папа Лин продолжал как ни в чем не бывало цедить свой кофе, но по желваку на челюсти она убедилась, что название болезни услышали и приняли к сведению.
– Но эта сонная болезнь, она же не только тут, в Чайнатауне, – возмутилась миссис Чань, вытирая розовые веснушчатые руки о фартук.
– Достаточно сказать, что началась она здесь и винить нужно нас. Я слышал, городские власти могут даже отменить наши новогодние празднества, – сказал дедушка.
– Баба, неужели правда? – воскликнула Лин.
До Года Кролика оставалось всего несколько недель.
– Не волнуйся. Ассоциация позаботится, чтобы праздник прошел, как запланировано, – заверил ее отец.
– Если они не остановят болезнь как можно скорее, то нет, – вздохнул дедушка. – Бизнес и так не ахти. C каждым днем туристов все меньше.
– Все будет хорошо, – заявил мистер Чань.
Дед покачал головой и повернулся к Лин.
– Твой папа всегда был оптимистом.
– И что не так? – досадливо поинтересовалась миссис Чань.
– Если веришь во что-то, так оно и будет, – сказал мистер Чань. – Ну, а если нет…
– …то и нет, – закончила Лин.
Еще одна судорога схватила ее за левую ногу.
– Лин! Ты в порядке?
– Да, мама, – кое-как сумела выдавить она.
– Может, тебе не ходить на мессу сегодня?
– Со мной все хорошо!
Не то чтобы ей так уж хотелось в церковь, но из дома выбраться не помешает. Если мать решит, что судороги не проходят, ее заставят проваляться весь день в постели. Лин и так уже чувствовала себя достаточно виноватой, что не потащилась с утра в ресторан, а ведь воскресенье в «Чайном доме» – самый загруженный день.