Фестиваль

Шипение немедленно прекратилось. Вода исчезла так же быстро, как и появилась.

«Это, наверное, шлюзы», — подумал Василий посмотрев на мокрый пол и темные подтеки на стенах.

Оглядевшись, он двинулся в место, откуда пришла вода. Это оказалось метрах в сорока от развилки.

Его взгляду опять предстали повороты налево и направо… Он посветил в каждом направлении. Сколько хватало мощности фонаря, в обе стороны вдоль стены тянулось множество толстых и тонких труб. Ответвляясь, некоторые из них уходили в пол и потолок.

Стена казалась тоже необычной. Василий постучал по ней дулом пистолета. Гулкий звук разнесся по подземелью. Она была металлической. Он прошел чуть-чуть дальше и заметил, что стена представляет собой металлические листы со множеством заклепок на стыках. Как на корабле.

В голове зародилась внезапная догадка. Значит, за этой стеной… река Преголя. А эти трубы представляют собой сложную систему шлюзов. «Хорошо, что я не успел далеко уйти от вентиля», подумал он.

Не отыскав и намека на выход, Василий вернулся к завалу. Взорванная стена открыла еще один коридор, каторый за полуметровой стеной проходил параллельно первому. Стараясь не шуметь, он пошел вперед. Все то же самое. Полукруглый потолок, толстые кирпичные стены, кабели толщиной в руку.

В его мозгу потихоньку начал разгораться огонек отчаяния и безысходности. Василий шел медленно, еле переставляя ноги и очень хотел есть, а еще больше, пить.

Ни того ни другого в скором времени не предвиделось. Василий присел к стене и закурил. Что делать? Куда идти? Он молил бога, чтобы карта, которую он рисовал на руке оказалась более менее точной. В противном случае, здесь можно сгнить заживо.

Василий затянулся. Он уже привык, когда шел, не слышать звука своих шагов, отсеивать их от других звуков. И сейчас он подумал, что это его шаги и как всегда, не обратил на них внимания. Глаза слипались от усталости. Но он же сидит и курит… Откуда же шаги?..

Василий широко открыл глаза и посветил фонарем в конец галереи. Там виднелся кусок лестницы. И еле-еле слышался разговор.

Он быстро погасил фонарь, но никто ни через минуту, ни через пять не вошел в эту галерею.

Разговор и шаги продолжали доноситься, иногда затихая. Василий достал, и направив фонарь в другую сторону, медленно подошел к лестнице, которая спускалась вниз. Справа чернел еще один коридор.

Выключив фонарь он застыл возле лестницы. Рисковать смысла большого он не видел. Мертвый, Василий вряд ли понравился бы Тане больше, чем живой.

Сомнений не возникало, там, внизу, находятся люди, которые убили Павла и которые ищут Таню. В это время суток добропорядочные граждане по подземельям не разгуливают. И все же, он не слышал суеты, которая обычно сопряжена с поисками. «Или они плюнули на нее, или заняты чем-то более важным», — подумал Василий, начиная дрожать от холода. На нем были одеты рваные снизу штаны и майка без рукавов.

Ему показалось, что он уже около часа топчется возле ржавой лестницы. На самом деле прошло двадцать минут. Какая разница, — подумал он, взглянув на светящийся циферблат часов, — все равно ничего не происходит.

Оставался один путь — вперед. Проверив пистолет, он нащупал холодный поручень лестницы, ее ступени тоже были металлическими. Медленно, насколько позволяли уставшие нервы и мускулы, он спустился вниз. Лестница оказалась высотой метра в три.

Не рискуя зажечь фонарь, Василий остановился. Его глаза словили крохотный отблеск света. «Или мне почудилось.»

Палец, лежащий на спусковом крючке пистолета был готов в любое мгновение сработать.

«Боже, боже, — помолился Василий, — помоги мне.» Аккуратно опуская ступни на каменный пол, он подкрадывался к свету. Пройдя таким образом метров пять, Василий обнаружил, что галерея потихоньку поворачивает влево. Совсем незаметно, особенно в темноте.