Фестиваль

— Да, я слушаю.

— Скажите, это видеоцентр?

— Нет, это дискотека.

— А видеоцентр работает?

— Закрылся двадцать минут назад, — с неохотой произнес мужчина. Архипов торопился, чтобы собеседник не повесил трубку.

— Извините, а завтра там можно фильм посмотреть? Вечером?

Человек на другом конце линии наверняка был сильно озадачен.

— Ну конечно, с трех часов дня. Линия разъединилась.

— Я ему надоел, — сообщил Архипов, но все уже поняли, о чем шла речь. Значит, скорее всего, они были там. На квартиру он не повез бы ее из соображение безопасности, Мало ли что, соседи и тому подобное…

— Если завтра мы там что-нибудь узнаем, то и Москвич, в принципе, нужен, — сказал Троицкий.

— Кто знает… — Философски откликнулся Деев. — Бывает, что, вроде, все — вот оно, в руках — и тут какая-нибудь случайная мерзость нарушает все планы. Не так, что ли?

Архипов знал всю истинность этих слов и поэтому старался не думать о будущем дне. Сколько еде это продлится? Неделю, две? А может два года как говорил Троицкий про дюссельдорфского убийцу.

Случайность… только на случайность приходилось рассчитывать. Убийца ошибок не допускал. Единственная его помеха состояла в том, что город еще не разросся до московских размеров. Здесь искать было, несомненно, легче.

— А Дюссельдорф — большой? — неожиданно спросил он у Троицкого.

— Ты не поверишь, — ответил тот, — такой же как и Калининград. В конце прошлого или начале этого века. Это сейчас он заметно расширился.

— Я постоянно думаю, — начал Деев, теребя край своего костюма. — Что же движет этим придурком?

— Даже не пытайся, — посоветовал Троицкий, — он как медуза. Плывет по течению, разве он руководствуется какими-нибудь принципами? Убил и съел. Потому то мы и не можем его поймать, что у него другая психология. Или ее отсутствие. Например, ты можешь сказать, почему собака побежала туда или сюда? Вот-вот, и она не может этого сказать. Просто побежала и все.

— Но он довольно хорошо бегает, — возразил Архипов. — Он знает, куда бежит.

— Это все ерунда. Еще товарищ Павлов изучал такие вещи. Врожденные и приобретенные рефлексы. Он рожден убивать, хочешь ты этого или нет, надо смотреть на подобные вещи его глазами.

— В таком случае, — медленно произнес Доев, — я вижу довольно мрачную картину. Как-будто у него не было другого выбора в жизни. Вряд ли. Что-то подвигло его этим заниматься, и таких причин, по-моему, не очень много. Он может быть психически больным и пытаться сделать мир по своему образу и подобию, таким, каким он его видит в своих бредовых фантазиях. С таким же успехом он может быть религиозным фанатиком — таких случаев можно привести миллион. Не исключено, что он наркоман.