– Хорошо, допустим я телепат. Но почему тогда я не улавливаю, скажем, ваши мысли или мысли своего мужа, людей, идущих по улице?
– Воздух насыщен сигналами – радиосигналами, световыми волнами, звуковыми. Мы принимаем лишь узкий их спектр. Наш мозг либо не способен уловить остальное, либо же он отсеивает их, принимая только то, что нам нужно. Возможно, ваш фильтр сломался, и вы во время сна принимаете часть мыслей других людей.
– И на ваших графиках это будет видно?
– Думаю, что да. Мы надеемся выявить некую общую закономерность у людей, которые видят будущее.
– А что насчет меня? Что показали самописцы прошлой ночью?
– К сожалению, мы записали не все. У нас есть только время засыпания, потом вы, похоже, очень быстро перешли сразу в фазу быстрого сна… Но подобное часто случается в незнакомой обстановке.
– И как ваша телепатическая теория объясняет мой сон про балкон?
– Сны могут быть очень туманными. Предостерегающие, или прекогнитивные, сновидения погребаются под грудой символов. Разделить все это надлежащим образом крайне трудно. Истинные смыслы часто не очевидны, требуют интерпретации. Я уверен, что многие люди просто не знают, что их посещают предвидения, потому что они не анализируют свои сны.
– И какие символы могут связывать балкон и строительные леса?
– Понимаете, падение… Если речь идет о женщине… это нередко связано с падением… в смысле уступки домогательствам сексуального характера… – Он нервно побарабанил пальцами. – С… половым актом.
«Опять двадцать пять. Я так и знала, что без старины Фрейда тут не обойдется».
Сэм почувствовала, что краснеет.
Получается, что этот ее сон не имел никакого отношения к строительным лесам.
Так ли?
Она видела, что профессор смущен.
– Символика – непростая область… – проговорил он, желая поскорее сменить тему. – Это не всегда интерпретируется корректно.
– А в чем заключаются другие теории?
– В сверхъестественном воздействии, конечно. – Хеар ковырял лазанью вилкой, переворачивал, словно выпуская из нее пар.
– Вы верите в сверхъестественное?
– Мм… – Он покрутил вилку в руке. – Я ученый. Официально нам не разрешается верить в сверхъестественное.