Они подъехали к вокзалу, и Сэм очень не хотелось входить туда одной. Однако Лашло, напротив, хотел, чтобы она как можно скорее убралась – из его машины, из его города, из его жизни.
– Я думаю, вокруг вас очень плохая энергетика, миссис Кертис. И это… возможно, именно это приводит к несчастьям: провоцирует нежелательные события, пагубно влияет на людей.
– Что за энергетика? Откуда она берется?
Лашло выключил двигатель, отстегнул ремень безопасности.
– Поезд, кажется, минут через пять. Если вы поторопитесь, то успеете.
Сэм вышла из машины, он взял с заднего сиденья ее чемодан и поставил его на тротуар.
– Билет у вас есть?
Сэм кивнула.
– Платформа вон там.
– Могу я задать вам один вопрос?
Он ничего не ответил.
– Если вы и впрямь так думаете, то почему согласились работать с доктором Хеаром?
– Любопытство ученого. Я думал, будто мне хочется знать правду, – ответил Лашло и отвернулся. – Но я ошибался.
Сэм проводила его взглядом – молодой человек ушел, даже не оглянувшись. Она услышала, как хлопнула дверь его машины, взвыл на манер газонокосилки двигатель «ситроена». Ассистенту профессора явно не терпелось поскорее уехать прочь.
35
В Уэппинг она приехала в восемь вечера. Ричарда еще не было дома. Хелен в своей комнате смотрела телевизор, а Ники лежал в кровати, но не спал. Вид у него был несчастный. Она села рядом с сыном, крепко прижала к себе, но выражение его лица не изменилось.
– Я не хочу, чтобы вы с папой снова уезжали. Это нечестно. Вы все время уезжаете.
– Это всего лишь на неделю, Тигренок. Мама с папой должны проводить какое-то время вместе.
Сэм снова обняла сынишку, поцеловала его в лоб. Вечер выдался сухой и холодный, дул сильный, чуть ли не шквальный ветер, вода в реке билась о берег. Она посмотрела на Ники, и ей захотелось сказать ему правду: что она тоже не хочет уезжать и оставлять его одного, хотя он проведет время с друзьями и ему будет весело. Но не говорить же мальчику, что мама боится уезжать.
До смерти боится.