Белое безмолвие

– Течение слишком сильное. Ты это на себе прочувствовал, парень. – Хватка его рук ослабела, и он хрипло закашлялся, так, словно у него разрывались легкие.

– Ты в порядке, Эд?

– Да. – Он прочистил горло и снова кашлянул; его грудная клетка у меня за спиной заходила ходуном.

– Ты спас мне жизнь.

Никакой реакции.

– Я сказал, ты спас мне жизнь.

Послышался еще какой-то хриплый звук. Опять кашель. Я готов был поклясться, что на плечо мне брызнула жидкость.

И тут до меня дошло: «Черт. Тела».

– Вода ведь не сможет подняться сюда, правда?

– Сможет. Когда она идет полным ходом, то заполняет всю систему.

– Проклятье.

Так вот почему останки находились в таком беспорядке, а трупы не сохранились в идеально чистом воздухе подземелья; за долгие годы вода много раз заливала их и сдвигала с места. Тонуть страшно. Все говорят, что это не так, что наступает умиротворение, но это чепуха. ЦРУ ведь пытает людей, заставляя их захлебываться, верно? И сам я до сих пор чувствовал боль, как от пореза бритвой, когда вода попала мне не в то горло.

Одному Господу Богу известно, сколько времени мы просидели, окутанные тишиной. Мысли мои путались, снова и снова крутясь вокруг различных сценариев спасения и порожденного отчаянием отказа верить в то, что всё это происходит со мной. Тьма была такой кромешной, что я уже не мог сказать, открыты у меня глаза или закрыты. Паника пошла на спад, уступив место не смирению, а какому-то летаргическому оцепенению.

А потом вдруг раздались голоса – я услышал голоса! Причем не один – это был целый хор людей, звавших нас! Они идут за нами, Эд ошибался, они уже идут!

– Эй! – завопил я, игнорируя боль в горле. – Эй! Мы здесь! – Я выскользнул из объятий Эда и ринулся туда, где, по моим расчетам, должен был находиться вход в нашу пещеру, при этом ткнув его куда-то локтем. – Мы здесь!

Его грубые руки схватили меня, пальцы впились в мою плоть.

– Пойдем, Эд! Голоса! Я слышу там голоса!

Он оттащил меня назад, удерживая захватом за шею, и над моим ухом зазвучал его хриплый голос:

– Парень! Парень! Это всего лишь вода. Послушай.

Я пытался вырваться из его рук, но затем мой мозг осознал, что он говорит. И я прислушался. Он был прав. Конечно, он был прав. Спасатели не могли попасть сюда так быстро – если им это вообще удастся. Так кто из вас теперь сумасшедший, Саймон? То, что я принял за хор голосов, перекличку пяти или шести человек, оказалось лишь грохотом потока, стремительно несшегося где-то под нами. И всё же каких-то несколько минут назад я был уверен, что различаю слова в этом журчании воды; тут был соблазн, как в подслушивании разговоров через стену. Присутствовала также изохронная ритмика речи, навязчивая, жестокая, гипнотическая: «Мы идем за тобой, Сай. Мы идем за тобой, Сай».