— В каком смысле? Вы хотите сказать, что револьвер был антикварный?
— Да, сэр, именно так. Судья Ноутон коллекционировал револьверы первых покорителей Запада. Он содержал их в идеальном порядке.
— Откуда вы знаете?
— В прошлом году, на ежегодном благотворительном вечере в честь полиции, он продемонстрировал стрельбу из них. Он замечательно стрелял.
— Понимаю. И какой именно из его револьверов лежал на карточном столе?
Сверившись с записями, Джонни Кейпхарт ответил:
— Кольт «ньюхаус» с обрезанным стволом, выпущенный между 1885 и 1890 годом. Калибр 0,38.
— Вы проверили, что из него был произведен выстрел?
— Да, сэр. Одного патрона недоставало.
— Как вы его осмотрели?
— Я приподнял его за ствол, насадив на карандаш, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Понюхал и убедился, что он сильно пахнет сгоревшим порохом. В барабане оставались ещё пять патронов.
— А на рубашке судьи, вокруг пулевого отверстия, были пороховые отметины?
— Да, сэр. Выстрел был произведен с очень близкого расстояния. Практически в упор.
Сандлер повернулся к судье Харрингтону и произнес:
— Ваша честь, я могу пригласить сюда капитана Джонсона, специалиста по баллистике, который проводил экспертизу этого револьвера, или же мы можем попросить, чтобы офицер Кейпхарт сам зачитал нам его официальное заключение.
— Вы не возражаете, мистер Эддиман? — обратился ко мне судья.
— Нет, ваша честь.
— Хорошо. Тогда — зачитывайте, мистер Сандлер.
Сандлер показал мне подписанное Джонсоном заключение, но я только кивнул и не стал его изучать — я уже видел эту бумагу. Сандлер передал заключение Кейпхарту.
— Вы знаете, что это такое?