– Угу. Только я юрист по патентам… что-то вроде американского эквивалента.
– Откуда вы?
– Из Вашингтона. Бывали там?
– Да, – сказала она. – Несколько раз. Моему отцу довелось прочитать курс лекций в Джорджтаунском университете.
– Его я и окончил. Хорошее заведение.
– Мы уезжаем туда через несколько недель – ему предстоит рекламный тур в связи с его книгой. Она только что вышла в Штатах.
– О чем она?
– Ее название – «Генетическая бомба – холокост двадцать первого века».
Он посмотрел на нее и осторожно попробовал горячий кофе.
– Не очень ли противоречиво?
– Очень. Но мой отец не может не быть противоречивым. Что далеко не всегда идет ему на пользу.
– Я заметил, читая его публикации, что он не очень старается поддерживать нормы и правила, принятые в его профессии.
– Нет, он не старается.
– А вы?
– Я прилагаю все силы, чтобы он оставался таким же прямым и принципиальным.
– Вы не поддерживаете его точку зрения, что патентование ошибочно?
Она покачала головой, и Коннор заметил тень печали на ее лице.
– Мистер Моллой, мой отец – гений, но, как и многие гении, он не всегда осознает, что живет в реальном мире. Я понимаю его взгляды относительно распространения знаний, особенно по генетике, но искренне верю в систему патентования. Я верю в эту компанию – и чувствую, какие нам оказывают тут привилегии.
Коннор слегка упал духом, уловив искренность, с которой она говорила. Она отнюдь не старалась произвести впечатление.
«Дай мне время, – подумал он. – Дай мне время, и я заставлю тебя изменить мнение об этой компании. Обещаю».