– Разве вас не встревожило, что она, пьяная, принимает ванну? – перебила я.
– Сперва нет. Как я уже сказал, после того как ее вырвало, ей стало легче, она немного протрезвела. Да и что я мог сделать? Мне не хотелось, чтобы она опять написала на меня заявление в полицию. У Сары было богатое воображение.
– Когда вы пошли ее проведать?
– Примерно через полчаса я начал беспокоиться: не было слышно плеска воды. На мой стук Сара не ответила, поэтому я вошел. – Его взгляд стал пустым. – Я ее едва узнал, хотя она лежала лицом вверх. Кожа багрово-фиолетовая и отслаивалась большими лоскутами. По всему телу огромные волдыри с мутной жидкостью…
Меня передернуло.
Джо замолчал. Я перевела дух.
– Должно быть, она поскользнулась и упала в ванну. Вода была очень горячей, – продолжал он. – Гораздо горячее, чем должна быть спустя полчаса, поэтому я даже представить себе не могу, какой она была, когда Сара легла в ванну. Я руки себе обварил, пока ее поднимал. Пытался ее реанимировать, но я никогда не учился оказывать первую помощь. Я не знал, правильно все делаю или нет, и позвонил в 999.
– Полицейские заявили, что вы не были расстроены, когда они приехали.
Джо снова посмотрел мне в глаза.
– Люди по-разному проявляют эмоции. Кто сказал, что рыдающий громче всех больше скорбит?
В логике ему не откажешь.
– Я говорю вам правду, – твердо прибавил он.
– Однако присяжные сочли вас виновным.
Я скорее почувствовала, чем увидела, как что-то напряглось в глубине его глаз.
– Они все неправильно поняли. Мой адвокат оказался идиотом.
Постер с «Надеждой» казался сейчас насмешкой.
– Понимаете, апелляция подается только при появлении новых доказательств. То, о чем вы рассказали, уже есть в деле. Даже если ваш рассказ правдив, нам нечем это подтвердить.
– Я знаю.
Я начала терять терпение:
– Появились вновь открывшиеся обстоятельства?