– Где-то под эту песню танцует Марли Джексон, – тихо сказал он.
Я кивнула.
– В чем дело? – обернувшись, спросила Сара.
Джейкоб покачал головой, как бы говоря: «Да так», и вышел из дома, махнув рукой на прощание.
– До скорого.
Он пошел по пляжу, глядя в свой телефон, а внутри меня разверзлась пустота. Вернись, посиди с нами, поговори со мной о Марли!.. Я машинально перевела взгляд на фотографию в старой рамке, которая висела на стене, прямо под табличкой «Домик, милый домик». Долгие годы здесь был один из моих любимых снимков Джейкоба и Марли: им лет по восемь-девять, и они только что вернулись с рыбалки со скумбрией в руках – стоят в выцветших спасательных жилетах, щурятся на солнце.
Песня закончилась, и я вдруг поняла, что в рамке совсем другое фото: Сара, Ник и Джейкоб на шезлонгах у дома, с поднятыми бокалами.
– Ты поменяла снимок? – изумилась я.
Увидев, куда я смотрю, Сара ответила чересчур оживленным голосом:
– Да, Бинкс нас сфоткала в начале лета. Я тут как хомяк с раздутыми щеками, но другой нормальной фотографии втроем у нас и нет.
– Здесь был снимок Марли и Джейкоба.
Сара покраснела.
– Прости, Айла, – сказала она, прижимая руки к груди. – Напечатала кучу новых фоток и обновила все рамки в доме.
– Где он?
– Убрала. Не подумай, я не выкинула! Извини, не надо было вообще его менять. – Слова Сары звучали искренне, и мне стало совестно.
– Нет, это я слишком остро на все реагирую, – покачала я головой. – Летом со мной всегда так.
– Я сейчас повешу его обратно. Классная фотография, мне она очень нравится.
– Не надо. Тут действительно место вашему снимку.
– Тогда давай я отдам фото тебе. Ты приступай к десерту, а я пока поищу.
Попивая вино, я съела несколько кусков пирога, но без особого аппетита. Сара наконец нашла снимок – такой выцветший, что лицо Марли казалось бледным, как у привидения – и протерла его рукавом, прежде чем подать мне. Я аккуратно расправила его и положила в нагрудный карман рубашки – так Марли будет рядом со мной.