– Как смерть Марли Берри повлияла на Джейкоба? – задает Эванс еще один вопрос.
– Он был страшно подавлен, – отвечает Ник. – Потерял лучшего друга. Они были неразлучны.
– Значит, в годовщину его смерти Джейкоб наверняка думал о Марли?
Я вспоминаю исцарапанный снимок из бумажника Джейкоба, и по спине пробегает дрожь. Во рту пересохло, но я заставляю себя сглотнуть и говорю:
– Вполне возможно.
Констебль Эванс отпивает чай и ставит кружку на приставной столик, хотя я специально положила для всех подставки из бананового дерева под цвет диванных подушек. Когда я купила их, Ник усмехнулся: «Боже, сколько наворотов для пляжного домика».
– Я хочу подробнее обсудить ваш последний разговор с Джейкобом. – Эванс откидывается на спинку дивана и придирчиво изучает меня.
– Что именно вы хотите знать? – резким тоном спрашиваю я.
– Вы упоминали о ссоре с Джейкобом.
Что же я им сказала?
– Да так, повздорили из-за какой-то ерунды.
Эванс заглядывает в свой блокнот.
– Свидетели утверждают, что в начале девятого из вашего дома доносились крики Джейкоба. Потом они слышали громкий стук и хлопанье двери.
Все внимательно смотрят на меня, и я чувствую, как под мышками проступает пот.
Видимо, это Диана. Она услышала, как мы ругаемся. Разобрала ли она, о чем конкретно? В какой-то момент ссоры я закрыла дверь, но не сразу.
– Что это был за стук, не припомните? – спрашивает констебль Эванс, не сводя с меня взгляда.
– Наверное, резко закрыла ящик или шкафчик. Или, может, уронила книгу. Точно не помню.
Эванс кивает, на лице – бесстрастное выражение.
– А дверью хлопнул Джейкоб?
– Кто же еще! – слишком звонко смеюсь я. – Выбежал на улицу и как хлопнет со всей силы!.. Он же подросток, его жизнь полна переживаний. Как все это поможет нам его найти?