– Давай-ка я сдвину подальше барахло…
– Не волнуйтесь, мне и так нормально.
И тут, проследив за моим взглядом, Каз их замечает. Два прекрасных морских конька из серебра.
Слегка наклоняет голову и внимательно смотрит на серьги.
Я прямо представляю ход ее мыслей. «О, у меня такие же», – сначала думает Каз. Затем она трогает мочки ушей и вспоминает, что потеряла сережки. Теперь напрягается, понимая, что пропали они сразу после моего ухода из ее дома.
Каз берет серьги в руки и крутит меж пальцев, будто ищет неопровержимое доказательство того, что они принадлежат ей.
И вот оно: одна из застежек не серебряная, а золотая.
– Эти серьги… – говорит Каз, резко подняв голову.
Я все понимаю не по ее словам или тону голоса, а просто по выражению лица.
У меня слегка приоткрывается рот, щеки краснеют. Я нервно сглатываю.
Она встает, и мы оказываемся лицом друг к другу. Мы с ней одного роста. Смотрим в глаза и видим правду.
– Они мои.
Сколько раз я представляла, как буду оправдываться перед людьми, у которых что-то стащила. Думала, что скажу: «Ой, наверное, случайно положила в карман» или «Это точно твоя? У меня такая же». А может: «Я столкнула ее с полки и хотела поставить обратно, но отвлеклась». Множество вариантов… но теперь, когда я стою прямо перед Каз, ничего не приходит в голову.
– Зачем? – требовательным голосом спрашивает она. – Зачем вы их украли?
Я не представляю, как это объяснить. Кожу обдает жаром. Я словно вышла на улицу голой, я унижена, беззащитна, мне ужасно стыдно.
– Я… я собиралась их вернуть…
– Можно было просто попросить. Я бы их вам одолжила.
Каз думает, я хотела поносить серьги. Неужели, по ее мнению, я не могу позволить себе украшения? Я едва не рассмеялась.
– Странно. Вы поступили… очень
Дверь открыта, соседние дома совсем рядом. Не хотелось бы, чтобы подобный разговор кто-то подслушал.