– Будем здоровы!
Они чокнулись, и он отпил больше половины.
– Мне действительно требовалось выпить, – объяснил он, вытирая рот тыльной стороной ладони.
– Это видно. У тебя все в порядке?
– Тяжелый день. Один из моих продавцов позвонил и сказал, что заболел, поэтому мне пришлось работать в зале. Хороших помощников трудно найти.
Брюс допил свой фужер и снова его наполнил. Потом снял пиджак, развязал галстук-бабочку, выдернул из брюк рубашку и скинул туфли. Они подошли к дивану и устроились на нем.
– А как прошел твой день? – спросил он, снова отпив несколько глотков.
– Как обычно. Погуляла по пляжу, позагорала, попыталась что-то написать, вернулась на пляж, попыталась написать что-то еще, потом вздремнула.
– Вот она, писательская жизнь! Завидую.
– Мне удалось выкинуть пролог, взять в кавычки диалоги, убрать все длинные слова, и я бы сократила еще, но пока больше нечего.
Брюс засмеялся и снова выпил.
– Я тебя обожаю!
– А ты Брюс, настоящий сердцеед. Соблазнил меня вчера утром и…
– Вообще-то утром, днем и вечером.
– Тем более. Ты всегда был таким дамским угодником?
– О да. Всегда. Я же говорил тебе, Мерсер, у меня роковая слабость к женщинам. При виде красивой женщины у меня на уме только одно. Так было с колледжа. Когда я в нем оказался и увидел вокруг тысячи симпатичных девчонок, у меня просто снесло крышу.
– Это ненормально. Ты не пробовал обращаться к врачу?
– Что? Зачем? Для меня это просто игра, и ты должна признать, что играю в нее я прилично.
Мерсер кивнула и сделала третий глоток. Его фужер уже опять был пуст, и Брюс снова наполнил его.
– Ты не частишь? – спросила она, на что он отрицательно мотнул головой и вернулся на диван. – А ты вообще когда-нибудь любил?