– Почему вы нам этого не сказали?
– Потому что одно потянуло бы за собой другое, вы бы начали задавать слишком много вопросов.
– Итак?
– Я припарковалась рядом с гаражом. За домом. И увидела, как мама идет вниз по улице. Она была перепачкана кровью. Я смогла добиться от нее единственного слова: «Аманда». Так я привела ее туда. И нашла Аманду.
– Ваша мать сказала, почему это сделала?
– Она сказала, что из-за шантажа.
– Шантажа?
– Да.
– По поводу?
– Обо мне. Об обстоятельствах моего появления на свет. Что моя мать не знала, кто был моим отцом. Не наверняка. Аманда собиралась рассказать.
– Кому рассказать? Ваш отец был мертв. Кому еще было бы до этого дело?
– Мне. Какая ирония. Моя мать убила, встав на мою защиту. Или ради какой-то идеи, что я не вынесу правды. Или, может, Аманда зашла слишком далеко.
– Итак, вы все убрали.
– Итак, я все убрала, – отвечает девушка. Она еще больше успокоилась. Почти расслабилась.
– А что вы сделали с пальцами?
– Связала и бросила в Чикаго-ривер, с моста на Кинзи-стрит.
– Хорошую работу проделали. А со скальпелем?
– Вы имеете в виду лезвия для скальпеля? Выбросила вместе с пальцами. Попробовала забрать и рукоятку. Но мать мне не отдала ее. Отнесла домой вместе с неиспользованными лезвиями. Остальное вы о них знаете.
Женщина постарше ходит. Взад-вперед, от стены к столу.
– Да. Остальное я знаю.