– Не знаю. Какое-то время назад.
– Вы были хирургом-ортопедом, так ведь?
– Да, верно. Одной из лучших.
Мужчина позволяет себе улыбнуться.
– И вы специализировались на кистях?
– Да, хирургия кисти.
– Что вы здесь видите? – Он протягивает мне несколько фотографий, я их изучаю.
Кисть взрослого. Женская. Среднего размера. Большой палец – единственный из оставшихся. Другие отделены в суставе между головкой пястной кости и проксимальной фалангой.
– Как бы вы охарактеризовали срезы?
– Аккуратные. Но не прижженные. Судя по количеству свернувшейся крови, сделано не по протоколу. Но, видимо, это работа профессионала.
– Какой, по-вашему, инструмент здесь использовали?
– Невозможно определить по этим фотографиям. Лично я бы использовала лезвие номер десять для ампутации, но здесь надрезы были сделаны не из терапевтических соображений.
– А тут есть лезвие номер десять? – Он указал на пакеты.
– Разумеется.
– Почему «разумеется»?
– Потому что это самое подходящее лезвие для самых распространенных хирургических процедур. Всегда нужно иметь одно про запас.
– Вы же знаете, чьи это фотографии? Чья это рука?
Я смотрю на адвоката. Качаю головой.
– Аманды О’Тул.
– Аманды?