мне жаль, что в последний мой приезд все так закончилось. Я так и не понял, что сделал не так. Но этот случай только подтверждает то, что я хотел сказать. Пришло время тебе продать дом и переехать в специализированное заведение.
А еще, мне кажется, настало время использовать мои полномочия поверенного. Я знаю, что тебе этого не хочется. Ты ценишь свою независимость. С помощью Магдалены шестьдесят пять процентов времени ты хорошо справляешься. Но что с остальными тридцатью пятью?
Меня очень беспокоит расследование убийства Аманды. Одно то, что ты могла быть к этому причастна (в это я, разумеется, не верю), – уже серьезное основание для переезда.
Думаю ли я, что ты опасна для окружающих? Нет. Думаю ли я, что ты можешь причинить вред самой себе? Да. Подозреваю, что я знаю не все. Подозреваю, что Магдалена с Фионой многое скрывают от меня.
Ты дала мне это право. Я его не просил. Но, раз уж оно у меня есть, я со всей ответственностью выполню свои обязанности. Конечно же, ты можешь забрать у меня такие полномочия. Ты можешь сделать то, к чему тебя принуждает Фиона (да, я пролистал твой блокнот, когда заезжал в последний раз), и лишить меня власти. Но думаю, что ты понимаешь – это будет ошибкой.
Насчет Фионы. Я беспокоюсь за нее. Почти так же, как и за тебя. Как я и сказал, когда виделся с тобой в последний раз: ты знаешь, как это с ней бывает. Как она отлично держится долгое-долгое время, а потом все идет наперекосяк – и очень быстро. Помнишь, как тогда, в Стэнфорде? Отцу пришлось отправить ее в безопасное место, чтобы она смогла наконец расслабиться.
В любом случае я знаю, что сестра считает иначе, но твои интересы для меня превыше всего.
Полиция много раз вызывала тебя на допросы. Знаю, что, если бы у них что-то было на тебя, они бы тут же без колебаний признали тебя вменяемой.
Я очень за тебя волнуюсь. Знаю, я не всегда выражаюсь дипломатично. И, как мы обсуждали уже много раз, я не отец. Я не сладкоречивый корпоративный юрист по финансовым вопросам, я ворчун. Но мне не все равно.
По закону, как ты когда-то знала (и, может, ты все еще помнишь это, когда твои мысли проясняются), недееспособность необходимо устанавливать для каждого отдельного случая. Может, ты и не в состоянии самостоятельно одеться, но ты в состоянии принять решение, где хочешь жить. Я признаю это.
То, что ты доверила управление финансами Фионе, с одной стороны, было мудрым решением. Ты осознала, что не можешь действовать в своих интересах. У тебя есть внушительные сбережения, и не стоит ими рисковать. Это был верный шаг… Почти.
Это я так витиевато подвожу к тому, что хочу, чтобы тебя признали умственно неполноценной. Для твоей же юридической защиты. Как раз самое время.
А еще я не уверен в том, что Фиона – лучшая из тех, кто может присматривать за твоими деньгами. Определенно, она с этим справляется. Но можно ли ей доверять? Мне было бы спокойнее, если бы у меня были копии выписок с твоих счетов. Можем ли мы устроить такое?
Попытайся читать эти строки, помня, что я желаю тебе только добра. Умственная неполноценность – всего лишь ярлык. Он не имеет ничего общего с твоим реальным состоянием. Тебе не станет вдруг хуже, если суд или закон признает тебя такой. Ты будешь тем же самым человеком. Ты избежишь больших проблем и затрат, приняв это решение. Так лучше, чем ждать, пока к тебе снова придет полиция или даже выдвинет обвинение.
Я вернусь завтра и попытаюсь еще раз. Поверь, я действительно хочу помочь.
Твой любящий сын,
Марк
* * *Сегодня умерла моя мать. Я не плачу, потому что пришел ее час. Ничего не поделаешь. Ничем не поможешь.
«Ох, Мэри!» — говорил мой отец, когда она делала что-то невообразимое: танцевала канкан на стуле во время официального приема, забрасывала камнями голубя на глазах у перепуганных прохожих. Ох, Мэри! Их любовный дуэт.
Такой очаровательный мужчина, мой отец. У него был ровный характер, как сказал бы Торо. Как он в итоге оказался с моей матерью? Она флиртовала с гомосексуальными священниками, нагло врала и открывала бутылку виски каждый день в четыре часа. И вот она умерла.
ebooksa