– Тебе придется обсудить это с кем-то, Ник, – говорит отец. Он произносит это тихо и обеспокоенно. – Если не со мной, то с доктором Личми. Или с тетей Джекки. Хоть с кем-то.
– Нет, – отвечаю я, полностью опуская стекло. Ветер становится штормовым и уносит звук моего голоса. – Нет.
Дара, 7 января
Доктор Лизни – ой, простите, Личми – говорит, что каждый день я должна в течение пяти минут писать о своих чувствах.
Ну, вот пожалуйста:
Ненавижу Паркера.
Ненавижу Паркера.
Ненавижу Паркера.
Ненавижу Паркера.
Ненавижу Паркера.
Мне уже лучше!
Прошло пять дней после НАШЕГО ПОЦЕЛУЯ, и сегодня при встрече он старался даже не дышать в моем направлении, как будто боялся, что я отравлю его воздух или что-то в этом роде.
Мама с папой на этой неделе тоже в черном списке. Папа – потому, что ходит с серьезным и мрачным видом из-за развода, хотя очевидно, что в душе он так рад, что готов кувыркаться и крутить сальто. Я имею в виду, если он действительно не хотел бы уходить, то и не стал бы, так? А мама – из-за того, что даже не может постоять за себя. И еще она не проронила ни слезинки на дедушкиных похоронах. Она делает вид, что ничего не произошло, продолжает ходить на велотренировки и выискивать чертовы рецепты с Киноа, как будто может спасти весь мир от раскола, просто получая достаточно пищевых волокон. Прямо какой-то робот в штанах для йоги и толстовке с надписью «Вассар»[6].
И Ник такая же. Это сводит меня с ума. Она ведь не была такой раньше, не думаю. Или я просто не помню. Но с тех пор, как она перешла в старшие классы, она без конца выдает какие-то советы, как будто ей все 45. Хотя она старше меня ровно на одиннадцать месяцев и три дня.
Я помню, что, когда в прошлом месяце родители усадили нас за стол и объявили о разводе, она и глазом не моргнула.
«Нормально», – сказала она.
Нормально, мать твою. В самом деле???
Дедушка умер, мама с папой друг друга ненавидят, а Ник периодически смотрит на меня, как на инопланетянку.
Слушайте, доктор Лизни, все, что я могу сказать: это не нормально.
Ничего из этого.
Ник, 17 июля
Сомервилль и Мейн Хайтс разделяют всего двенадцать миль, но они с таким же успехом могли бы находиться в разных странах. В Мейн Хайтс все новое: новые здания, новые магазины, новое барахло, недавно разведенные отцы с их новенькими квартирами в кондоминиумах: груды гипсокартона, фанера и свежая краска. Словно театральные декорации, сколоченные на скорую руку, потому и нереалистичные. Дом, в котором поселился папа, виднеется позади парковки и ряда тощих вязов, которые отделяют жилой комплекс от шоссе. Полы всюду покрыты коврами, а кондиционер работает абсолютно бесшумно, выпуская потоки затхлого ледяного воздуха, поэтому кажется, что живешь внутри холодильника.
ebooksa