Внезапно две тонкие струйки слез вытекли из глаз пожилой женщины и пробежали по глубоким морщинам на щеках и вокруг рта, как сбегают ручьи к безучастной глубине озера.
32. Структуры
– Как нога? – спросил Зак, поддерживая Мэрилин под руку и спускаясь по лестнице «Вилла-Нова».
– Болит. Если верить Розе Скарлатти, будет болеть еще две-три недели.
– Думаешь, не врет?
– Насчет ноги – определенно нет.
– А насчет остального?
– Мне трудно определить, что оно, остальное. Когда-то давным-давно безымянный затравленный пацан случайно заскочил в салон Розы. Она сделала ему татуировку, зная, что та рассосется. А он из-за этого стал мстить, делая татуировки другим? Теперь бродит по улицам, хватает женщин и выкалыват им на спине зашифрованные карты вместе с символом Розы Скарлатти? И все почему? А просто так ему нравится. Или у него секс-фетиш такой. Или свихнулся на хрен.
– Полагаешь, Вроблески и есть тот пацан?
– Даже если так, остается много моментов. Может, пойти и спросить у него?
– Ну ты даешь!
– Думаешь, я шучу?
– Я не знаю, что думать, Мэрилин. Мне непонятно, почему это тебя так интригует.
Они спустились на нижний этаж. Мэрилин посмотрела на приятеля одновременно с сочувствием и сожалением.
– Я объясню. Только не здесь.
– А где?
– У тебя. После того как потрахаемся.
Зак позаимствовал из запасов Рэя штук двадцать глобусов с подсветкой и выгодно расставил их по спальне на разной высоте, чтобы скрыть жалкие размеры, форму и унылость помещения. Глобусы скорее тлели, чем светились – бледной равномерной голубизной сквозь глубины океанов, приглушенными бежевыми, зелеными и желтыми тонами через материки. Полюса – стерильно белые. Это создавало ощущение пребывания в космосе посреди солнечной системы, состоящей из одинаковых, неподвижных планет.
– Настоящее холостяцкое лежбище, – заметила Мэрилин.
– Стараюсь, как могу.