Слишком близко

– Это упрек? – В знак протеста она подбрасывает листья еще выше. – Я тебя не избегаю, просто дел невпроворот.

Нет, всего лишь констатация факта, заверяю я и тут же удивляюсь, что говорю в стиле Роба. Впрочем, Сашу ответ удовлетворяет.

– Конечно, было бы здорово видеться почаще, – говорю я. – Например, я бы показала тебе наш новый ремонт.

– Мам, я скоро заеду! – Она не то обороняется, не то отмахивается с неуловимой ноткой превосходства, как будто ее согревает некая тайна, которой она не готова делиться с матерью. – Ну правда, дел по уши!

– Например? – подначиваю я, изображая уверенность в себе. Мне снова хорошо: любимая дочь рядом, под ногами шелестят бурые листья. Внезапно меня осеняет. – У тебя кто-то есть?

Саша высвобождает руку и молча идет дальше, однако ее губы трогает озорная улыбка.

Мы садимся на скамейку в самом укромном уголке, который удалось найти, – под голыми ветвями дерева. Мы не виделись месяц: после нашего возвращения Саша две недели не могла найти время встретиться. В ожидании я ходила за рабочими с тряпкой и пылесосом и бесконечно готовила им чай. Они обещали закончить к нашему возвращению, а на деле ремонт завершился только сейчас. Потом мы разбирались со столом, который не влез в кабинет, и новыми жалюзи, но наконец все позади. Как ни странно, ремонт меня совершенно не вдохновлял; всем руководил Роб, даже выбором цветов для бывшей Сашиной комнаты и подчеркнуто массивной мебели для своего нового кабинета. Для меня главное было – навести порядок за оставшиеся до дня рождения две недели.

Саша достает из рюкзака контейнер для еды и, поддев ногтями ободок, снимает голубую крышку. Наружу вырывается затхлый воздух. Она объясняет, что это блюдо для веганов – смесь чечевицы с бобами, хотя пахнет оно скорее рыбными консервами.

– А у тебя что? – Она с любопытством наблюдает, как я разворачиваю объемистый пакет с сэндвичами.

– Твое любимое – чиабатта с тунцом. – Я протягиваю ей сэндвич. – Я уговариваю отца похудеть после праздников, и мы стараемся есть меньше мяса.

– А я стараюсь не есть мясо и рыбу. – Подмигнув, Саша берет сэндвич и вытряхивает содержимое контейнера в урну.

– Твой новый парень – вегетарианец? – спрашиваю я, откусывая хлеб с тунцом. Остальное я хочу сберечь для Саши; если у нее роман, то явно на стадии, когда от любви худеют. Стадия уюта и округлостей еще впереди.

– Не понимаю, о чем ты, – говорит она с набитым ртом. И добавляет с улыбкой: – Вообще-то он веган.

– А ты нас познакомишь?

– Угу. – Она продолжает жевать, прикрывая рукой рот. – Но он не в твоем вкусе.

Убеждаю дочку, что если он нравится ей, то понравится и мне.

– Он обаятельный, думаю, ты это почувствуешь. Насчет папы сомневаюсь.

– А почему? – Я вытираю каплю майонеза с ее холодной щеки.

– Он интересуется политикой, – гордо произносит Саша, как будто несет плакат с этими словами на демонстрации. – И не так, как вы.

Интересно, как случилось, что наша дочь успела так отдалиться?