Слишком близко

Представляю, как я волновалась, чтобы беспорядок был убран вовремя, и дети могли переночевать у себя в мой день рождения. Увы, как выяснилось, Фин тогда не приехал.

– Наверное, здорово было снова увидеться с Сашей, – сказала я.

Роб покачал головой и, проглотив ложку хлопьев, сообщил, что она тогда заболела.

– Значит, они оба не приехали на праздничный ужин? – спросила я.

Роб тщательно разжевал таблетку витаминов и ответил, что мы все равно прекрасно провели вечер и поужинали в ресторане вдвоем.

– Что с нами случилось? – спросила я. – Мы всегда праздновали мой день рождения всей семьей.

– На мой они тоже не явились. – Роб пристально посмотрел на меня. – И если ты забыла весь прошлый год, это не значит, что ты тут ни при чем.

Я поинтересовалась, что он имеет в виду. Роб держался несколько вызывающе, и я вдруг заявила, что сознаю и свою вину тоже, и залилась краской, толком даже не понимая, чего стыжусь.

– Прости, пожалуйста, – сказал он. – Просто мне тоже нелегко.

Роб продолжал что-то вещать про тяжкое бремя, про то, что ему как будто приходится выравнивать все ухабы на дороге, по которой я иду, но мой взгляд был прикован к столу и ноутбуку на стеклянной столешнице. Почему-то я возлагала на него большие надежды.

– А мы часто пользуемся этим столом? Который на нижнем этаже?

– Ты – да. – Роб принялся доедать мюсли, капая на подбородок молоком. – Ты всегда говорила, что ноутбук – твоя отдушина и окно в мир.

Мне сразу так и представилась одинокая несчастная женщина за компьютером, отчаянно стучащая по клавишам, чтобы вырваться за пределы четырех стен. Жалкая картина.

Отпив кофе, я открываю крышку ноутбука и наблюдаю, как загорается экран. Правда, я пока не знаю, что хочу там найти. Соберись, Джо! Подумай! Чтобы воскресить прошлое, нужны скрупулезность и умение собирать информацию. Спешить некуда – целый день впереди. Если, конечно, Роб не передумает и не заявится внезапно, как вчера. Я не делаю ничего предосудительного, но в его присутствии мне труднее сосредоточиться, как будто он управляет моими мыслями. Пусть у меня и нет определенной цели, в почтовом ящике сотни писем за прошлый год; быть может, там содержатся какие-нибудь зацепки? Какие-то детали, проясняющие образ обнаженного мужчины с притягательной улыбкой? Я на распутье: вспоминать страшно, не вспоминать – еще хуже. Улыбка. Загадочная, таящая опасность и адресованная мне одной.

Я открываю почтовую программу, быстро пролистываю самые свежие письма, которые уже прочла с телефона, и внимательно изучаю более ранние, пытаясь найти что-нибудь необычное. То и дело в списке мелькает электронный адрес Роба. В целом письма не особенно интересные – о покупках, еде, вечеринке в честь увольнения кого-то из сотрудников, которого я знаю лет двадцать; и все же я надеюсь найти в его письмах нечто, выходящее за рамки стандартной переписки между супругами. В некоторых письмах упоминаются Саша или Фин, ничего неординарного, все это я и так уже знаю: Саша переехала к Томасу в квартиру над баром, и мы дружно осуждаем ее решение, зато квартира с видом на парк, где мы успели побывать, нравится нам куда больше. В одном из писем я говорю, что рада новому жилью, хотя там постоянно ошивается Томас. Такое ощущение, что с моей стороны есть некоторое недовольство; Роб заканчивает словами: «Саше нужны мы оба; мы все переживем, Джо».

Я откидываюсь на спинку стула и обдумываю эту фразу, которая ни о чем мне не говорит. Видимо, проблема была в Томасе, а может, не только в нем.

Дальше связность переписки прерывается, как будто в ней не хватает нескольких писем. Возможно, остальное мы обсудили по телефону или обменялись сообщениями; без старого телефона не проверить. Или Роб намеренно удалил недостающие письма.

На мгновение я пытаюсь развить эту мысль. Робу легко зайти в мой почтовый ящик через веб-браузер. Мой пароль всегда один и тот же и состоит из дат рождения детей. А в первые дни дома я очень много спала, так что возможностей у него было предостаточно.

Я выпрямляюсь и делаю глубокий вдох, втягивая воздух обеими ноздрями, затем выдыхаю, отметая свои подозрения как параноидальные. Это же Роб – мужчина, за которым я замужем двадцать четыре года. Пусть последний год стерся из моей памяти, но остаются еще двадцать три. Я знаю его лучше, чем кого бы то ни было. Он мой муж и, несомненно, меня любит. И не стал бы плести интриги и копаться в моей почте. Да и с какой целью, что там может быть секретного?.. Интересно, может ли паранойя появиться в результате травмы мозга? Я задаю в поиске слова «травма головы, потеря памяти» и попадаю на разнообразные форумы и чаты. Читать их довольно страшно, и я заставляю себя закрыть страницы с пугающими историями. Пищит телефон: сообщение от Роба. Я рассеянно набираю ответ, все еще думая о неувязках в нашей переписке.

Последнее письмо от Роба отправлено три недели назад. Он сообщает, что задержится на работе. В папке «отправленные» нет моего ответа. Почему? Я с ним не разговаривала? Просто отправила в ответ эсэмэс? Вряд ли. С чего бы я хваталась за телефон, если Роб обратился ко мне по почте? А может, я рассердилась, что придется ужинать без него? Или причина более глобальна: например, я винила его в отъезде детей? Но к тому времени они оба давно жили отдельно. В июле мой тон был сочувственным, явно ощущалось, что мы преодолеваем трудности сообща, а что случилось потом? Кто был виноват – Роб или я? В октябре мы съездили в отпуск, в ноябре отпраздновали мой день рождения и, похоже, были счастливы. Мысленно я помечаю август вопросительным знаком и дописываю сообщение, чтобы скорее успокоить Роба. Но снова отвлекаюсь – на этот раз на новое письмо, которое почему-то вызывает смутную тревогу: