Слишком близко

– Мне пора домой к твоей дочери.

Вскоре его силуэт блекнет, а затем и вовсе сливается с ночной тьмой. Я озираюсь. Снова вопросы без ответов. Зачем я приходила сюда раньше? Искала Сашу или Томаса? Внезапно в голове ярко вспыхивает картина: я выбегаю из центра соцпомощи, громко захлопнув дверь.

Февраль этого года

В центре соцпомощи сегодня не протолкнуться. В отличие от нашего опустевшего дома, тут кипит жизнь. Галдеж действует умиротворяюще, как противовес гнетущей тишине, в которую я вынуждена возвращаться.

Роуз подскакивает ко мне, едва я переступаю порог.

– Джо, слава богу, ты сегодня рано! У нас горячая пора: в «Андерсонс» сократили больше сотни сотрудников.

– В «Андерсонс»?

– Может, слышали, семейная фирма на другом конце города? Словом, скорее за работу!

– Хорошо, дай только снять пальто. – Я направляюсь к кабинету Ника. – Кофе у нас есть?

– Только что сварила, – отвечает Роуз. – И передай Нику, что мне нужна бумага для принтера.

Зайдя в кабинет, я улыбаюсь Нику, которого почти не видно за высоченными стопками бумаг на столе. Он улыбается в ответ поверх сползших к кончику носа очков. На голове торчащие вверх волосы «иголками»: неудачная попытка выглядеть моложе своих сорока семи. Когда мы только познакомились, его ужимки – все эти «эй» и «круто!» – казались мне странными, а сейчас скорее нравятся, как иллюстрация к его преображению из «белых воротничков» в соцработники. Со временем я очень привязалась к Нику и Роуз, переняла их ценности и благодарна им за искреннюю дружбу. Тут моя отдушина: погружаясь в проблемы других людей, я ненадолго забываю о собственных, хотя Ник и Роуз всегда интересуются, как дела у детей.

– Чудесно выглядишь, Джо, – говорит Ник, снимая очки.

– Правда? – Я беру со стеллажа кофейник и наливаю себе кофе. – Странно.

– Эй! – Ник откладывает документ в стопку угрожающей высоты. – Если у тебя что-то случилось, расскажи.

– Да нет, все нормально. Ничего нового. – Я отпиваю кофе – свежезаваренный еще не такой ужасный. – Да и работы много.

– Лады, – отвечает Ник. – Тогда позже поговорим?

– Обязательно. – Улыбнувшись, я закрываю за собой дверь.

Роуз организует очередь: раздает взбудораженным просителям картонные номерки и велит терпеливо ждать, без труда заглушая хорошо поставленным голосом шум и гам. Непостижимым образом ей всегда удается сохранять спокойствие, невзирая на любые провокации. Я беру стопку бланков для резюме и горсть карандашей и улыбаюсь элегантно одетому мужчине, сидящему за ближайшим компьютером. Официальная белая рубашка, синий галстук в полоску – люди его поколения нечасто к нам обращаются.

– Вы позволите? – Я придвигаю стул, сажусь рядом и представляюсь. Растерянность на лице мужчины сменяется облегчением, и он охотно уступает мне место за компьютером. На некоторое время он задумывается, зажмурив глаза, затем с грустной улыбкой рассказывает о своем опыте работы. Сорок с лишним лет в «Андерсонс».

– Итак, это все? – спрашиваю я, допечатав последнюю строчку и сохранив документ. – Или хотите еще что-то добавить?