– Типа того. Это может стать постоянным заработком. На банковском счету появится немного наличных. Все лучше, чем день ото дня просто возить людей в больницу! У тебя все будет нормально? У подруги? Я до утра.
– Конечно.
Он взял со стола телефон.
– Послушай.
Зазвучал рингтон – заставка к телевизионной программе. Петра улыбнулась. Папа всегда устанавливал новые рингтоны и давал ей послушать.
– Крутой, правда?
– Ничего так, – ответила она, закатывая глаза. Никто больше не говорил «крутой».
Он убрал телефон в карман пиджака и уже был готов уйти. Но вдруг замешкался и повернулся к Петре:
– У нас же все хорошо? У тебя и меня? После того вечера. Никаких обид?
Петра нахмурилась. Посмотрела на гладильную доску. Чехол растянулся, и в некоторых местах проглядывал тонкий поролон. Им давно пора было купить новую, но руки все как-то не доходили.
– Я выпил лишнего. Ты же это знаешь, правда? Был не в себе.
Петра посмотрела на предплечье. Кожу прикрывал рукав блузки. Когда она подняла глаза, отец поймал ее взгляд. Он как будто ждал от нее каких-то слов.
– Я знаю, – ответила она. – Понимаю.
Он подошел к ней, приобнял за плечи и поцеловал в макушку. Она уловила запах лосьона после бритья и ощутила тепло его тела.
– Ты меня понимаешь, Петра. Знаешь, что я не хотел навредить.
– Да.
– Ты моя самая лучшая девочка.
Из радио в его спальне заиграл музыкальный трек, и он отпустил ее. Закрыл глаза и начал отступать назад, пританцовывая и двигая кулаками в такт.
– Тебе пора, – сказала Петра. – Можешь опоздать.
– Бегу-бегу! Ты права. Увидимся, дорогая!