Петра покачала головой.
– Мы уже это обсуждали, Петра. Один прогул может привести к другому, тот к третьему и так далее. В этом году ты должна постараться ходить на все уроки.
– Я знаю. Больше не буду пропускать.
Пэм сделала пометки в блокноте. Посмотрела на часы. Затем открыла чистую страницу.
– Были проблемы с папой?
Петра покачала головой.
– У него по-прежнему проблемы с алкоголем?
– Нет, – солгала она. – Выпивает немного, но не как в прошлом году…
Она старалась смотреть Пэм в глаза. Ей хотелось, чтобы ее слова звучали искренне. Папин образ жизни беспокоил социальную службу, а она больше не хотела слышать от них про приемные семьи.
– Потому что, – продолжила Петра, уверенно глядя на Пэм, – он водит такси, ему запрещается пить накануне выезда. Он выпивает только немного пива на выходных.
– И держит под контролем свой гнев?
– Да, определенно, – заверила она, хотя ей показалось, что ее голос дрогнул.
– И ты не чувствуешь угрозы?
– Нет, – ответила Петра.
– Нельзя допустить, чтобы все повторилось.
– Не повторится.
– У тебя есть мой номер? Ты знаешь, что можешь звонить мне днем или связаться с круглосуточной службой доверия. Если беспокоишься…
– Не беспокоюсь. У нас все в порядке. Мы счастливы. Больше не нужно к нам приходить. У папы очень хорошая девушка, и если он снова женится, у меня появится мачеха. Может, мы даже купим дом с садом, как и хотели…
Пэм несколько секунд смотрела на нее. Петра гадала, велась ли в голове социального работника какая-либо борьба. Поверила ли она Петре? Убедилась ли, что папа девочки снова не надерется и не навредит ей?
Пэм выдохнула и как будто пришла к заключению. Отвела взгляд и убрала блокнот с ручкой в сумку. Она не воспользовалась ручкой, что висела на шее. Интересно, пользовалась ли она ей вообще или просто купила по наитию. «Не могу не купить необычную ручку», – может сказать она, если Петра спросит.