– Ты никого с собой не привела?
– А кого я должна была привести?
– Policja, – сказала Петра. – Полицию.
– Ты просила никому не говорить, и я молчала. Ты обещала, что свяжешься со мной, и не связалась. Я никого не привела, но, если ты не расскажешь мне, что тогда произошло, я отправлюсь прямиком в полицию.
Взгляд Петры сканировал дорогу за спиной Мэнди.
– Я не вру. И до сих пор говорила только правду. Это ты соврала.
Петра прислонилась к перилам. Напряжение ее отпустило.
– Я собиралась с тобой связаться. Если бы ты сегодня не появилась здесь, я бы написала тебе и передала письмо в школе. Все некогда было. У меня много работы.
– Где ты была, Петра? – прошипела Мэнди. – Вся страна тебя ищет. Твой папа…
– Тебе нужно объяснение. Но в этом доме полно людей…
В этот момент открылась дверь на кухню, молодой парень высунул голову и позвал кого-то по имени. Петра что-то сказала ему на другом языке, и дверь закрылась.
– Ты сменила имя.
– Разумеется.
Снова это презрение. Взгляд девушки сместился в сторону, словно она делилась с кем-то, насколько гостья тупая. С таким же успехом она могла сказать: «Прикинь!» Мэнди внимательно посмотрела на нее: челюсть напряглась, черты лица заострились от злости. Петра тут же закрыла глаза и прошептала: «Przepraszam». А затем сказала:
– Извини.
Протянула руку и коснулась рукава пальто Мэнди.
– Я расскажу тебе, но не здесь. Чуть дальше по дороге есть парк. Ты иди, я буду через пять минут.
– Я никуда не пойду.
Петра стояла неподвижно, но в ее голове явно крутились мысли – уголки рта подергивались, глаза бегали туда-сюда.
– Я была к тебе несправедлива, – наконец сказала она, взяв себя в руки. – Захвачу куртку, и вместе пойдем в парк. Там мы сможем поговорить.