Петра посмотрела на Зофию. Сейчас она выглядела напуганной, лицо бледное. Она с поразительной силой подтолкнула девочку.
– Иди.
Петра вошла в кладовую. Она была небольшой, места впритык только для стиральной машины и сушильного автомата. Пустая сушилка для белья стояла сложенной по соседству. Петра закрыла дверь. Тут отсутствовало окно, поэтому было темно, как в черной дыре. Она села спиной к двери. С кухни не доносилось ни единого звука, только бормотание голосов вдали. Интересно, зачем Зофия попросила папу прийти сюда, а не к себе. Может, боялась, что за ним последует полиция, которая наткнется на Петру до того, как они решат, что делать. Или, возможно, в старом доме слишком много посторонних.
Как она поступит? Позволит Петре остаться с ней? В чем смысл разговора с ее папой?
Сначала она услышала папин голос.
– Лучше бы это было важно, Соф. В данный момент я очень занят.
Послышался звук отодвигающихся стульев. В мужском голосе таился намек на насмешку. Петра часто слышала ее, когда он говорил с сарказмом.
– Чем я могу тебе помочь?
Она представила, как он откинулся на спинку стула, скрестив руки. Зазвучал рингтон – наверняка на новом сотовом Зофии.
Играла забавная старомодная мелодия, похожая на звон колоколов.
– Прошу прощения.
Женщина ответила.
– Хенрик. Я сейчас в квартире. Ты на улице? Хорошо. Джейсон тоже здесь.
– Что происходит? – Голос папы стал слегка высоким, растерянным.
– Мой друг, Хенрик, стоит на улице. Он ждет меня. У него есть ключ. Через пятнадцать минут он придет проверить, в порядке ли я.
– Соф… что тут творится?
Петра была озадачена. Что задумала Зофия? Кто такой Хенрик?
– Если ты меня ударишь, он узнает. Он такой же большой, как и ты, Джейсон, и у него есть пистолет. Он служил в армии. Он с легкостью с тобой разделается.
– Для чего вся эта драма, Соф? Моя дочь пропала, на случай если ты не знаешь. У меня есть дела куда важнее твоих глупостей…
По паркету заскрежетал стул, словно папа отодвинулся, собираясь уйти.