Тень прошлого

22
18
20
22
24
26
28
30

– Все в порядке, сэр? – спрашивает она, улыбаясь. Но улыбка фальшивая, неестественная.

– Все прекрасно и изумительно, – отвечает долговязый мужчина.

Она смотрит на паз на спинке сиденья, в который вставлена бумажная карточка с фамилией пассажира. Читает ее – Хэнском.

– Прекрасно и изумительно, – повторяет он. – Но ночь сегодня бурная, так? Думаю, у вас много работы. Не тратьте на меня время, я… – Он одаривает ее жуткой улыбкой, вызывающей у нее мысли о пугалах, оставленных на ноябрьских полях после жатвы. – У меня все хорошо.

– Вы выглядели…

(мертвым)

– Мне показалось, что вам нездоровится.

– Я думал о прошлом, – отвечает он. – Только сегодня вечером, за несколько часов до взлета, я осознал, что есть такое понятие, как прошлое, во всяком случае, для меня.

Вновь слышны звонки.

– Стюардесса, можно вас? – слышится чей-то нервный голос.

– Что ж, если вы уверены, что у вас все…

– Я думал о плотине, которую построил с друзьями, – говорит Бен Хэнском. – Полагаю, первыми моими друзьями. Они строили плотину, когда я… – Он замолкает, на лице отражается удивление, потом он смеется. Искренне, почти беззаботным мальчишечьим смехом, и так странно звучит этот смех в самолете, который немилосердно болтает, – …когда я свалился им на голову. Можно сказать, в прямом смысле. В любом случае с плотиной у них ничего не получалось. Это я помню.

– Стюардесса?

– Извините, сэр… я должна обойти пассажиров.

– Разумеется, должны.

Она спешит прочь, радуясь, что избавилась от этого взгляда, мертвого, почти гипнотического взгляда. Бен Хэнском поворачивает голову и смотрит в иллюминатор. Молнии вырываются из громадных облаков в каких-то девяти милях от правого крыла. В отсветах вспышек облака выглядят как гигантские прозрачные мозги, заполненные дурными мыслями. Он ощупывает карман жилетки, но серебряных долларов нет. Из его кармана они перекочевали в карман Рикки Ли. Внезапно он сожалеет о том, что не оставил хотя бы один. Он мог бы пригодиться. Конечно, можно пойти в любой банк (во всяком случае, можно, когда тебя не болтает во все стороны на высоте двадцати семи тысяч футов) и купить пригоршню серебряных долларов, но едва ли ты сможешь что-нибудь сделать с этими паршивыми медными сандвичами, которые в наши дни государство пытается выдать за настоящие монеты. А для борьбы с оборотнями, вампирами и прочими тварями, обитающими под лунным светом, годится только серебро – настоящее серебро. Тебе нужно серебро, чтобы остановить чудовище. Тебе нужно…

Он закрыл глаза. Воздух гудел от перезвона колоколов. Самолет кренился, качался, проваливался, и воздух гудел от перезвона колоколов. Колоколов?

Нет… звонков.

Это звонки, точнее, звонок, всем звонкам звонок, которого ждешь целый год, с того момента, когда учеба начинает приедаться, а такое всегда случается к концу первой недели. Звонок, сообщающий о вновь обретенной свободе, апофеоз всех звонков.

Бен Хэнском сидит в кресле салона первого класса, подвешенный среди громов и молний на высоте двадцать семь тысяч футов, повернувшись лицом к иллюминатору, и внезапно чувствует, как стена времени истончается и начинает набирать обороты ужасный-и-удивительный перистальтический процесс. Бен думает: «Господи, меня переваривает мое прошлое».