– Они чрезвычайно неряшливо ведут учет, это всем печально известно.
– Да ну? Никогда о них такого не слышала.
– И почему тебе это так любопытно?
– А я по натуре любопытна. Ты сказал, что учился в юридической школе Цинциннати. А Марк – в Делавэре. Я проверила в обеих школах, там о вас ничего не знают. Зола утверждает, что получила диплом в Рутгере, но, видимо, ей каким-то образом удалось просочиться сквозь щель в их ассоциации выпускников и исчезнуть. – Хэдли говорила с наглой улыбкой, означавшей «я все знаю».
Тодду с трудом удавалось жевать, сохраняя беззаботный вид.
– А ты следопыт, как я погляжу.
– Не то чтобы. Это не мое дело. Просто показалось странным.
Тодд улыбнулся, хотя на самом деле ему хотелось влепить ей пощечину, чтобы согнать улыбку с ее лица.
– Не думаю, что у вас много работы в офисе. У вас ведь есть офис, правда? Я знаю, что адрес у вас имеется, но адрес-то можно назвать любой.
– До чего ты докапываешься?
– Ни до чего. Просто любопытно.
– А ты с кем-нибудь делилась плодами своего любопытства?
– Нет. Сомневаюсь, что кто-нибудь еще обратил на это внимание. Вы выбрали идеальное место для работы – с лицензией или без. Там же зверинец, всем на все наплевать. Только один маленький совет: я бы держалась подальше от старика Уизерспуна из седьмого подразделения. Он настырней, чем большинство других судей.
– Спасибо. Еще кого-нибудь посоветуешь избегать?
– Да нет. Меня только не избегай. Теперь, когда я в курсе вашей маленькой аферы, я даже буду помогать, если смогу.
– Ты просто куколка.
– Да, все так говорят.
Марк подавал напитки в «Забияке», когда около полудня в бар ввалился Тодд. Отметившись, он надел форменный красный фартук и сразу же наполнил пивом кружки для нескольких посетителей. Но при первой же возможности отвел партнера в сторону и сказал:
– Хьюстон, у нас проблема[43].
– Только одна?