Исповедь серийного убийцы

– Лежать, сука! – проревел он, но, увидев, наставленный на Крамера пистолет, жестом велел группе захвата остановиться.

– Я… – Станислав словно их и не слышал. Впервые за все время у него получилось остановить блуждающий взгляд. К сожалению, в нем не читалось ничего, кроме безумия. – Они… Это они виноваты.

– Помогите… – опять едва слышно прошептал Константин.

– Заткнись! – маньяк плюнул в его сторону, но не попал. – Это все он виноват! Он! И ты, Леонид!.. Я понял… Ты с ним заодно! Вы все заодно! Вы все заодно!

Рука Трухина резко распрямилась и прозвучал выстрел.

Затем еще и еще.

Это длилось не больше пары секунд, однако, казалось, продолжалось целую вечность. Станислав особо не целился, и пуля попала Крамеру в руку. Резко развернув, Леонида отбросило на пол. Он почувствовал, что теряет сознание, но, несмотря на это, собрал оставшиеся силы, достал из за спины пистолет и выстрелил. Следом последовало несколько автоматных очередей бойцов спецназа.

Крамер упал.

Станислав тоже.

Константин, забрызганный кровью серийного убийцы, сидел на стуле и не шевелился. Однако его учащенное дыхание говорило о том, что он жив.

Йилдыз склонился над Крамером. Не обращая внимание на, горевшее острой болью, плечо и кровь, сочащуюся из лопатки, тот поднялся на ноги.

– Солодовник? – тихо спросил Крамер.

– Живой. Хотя и побитый. Норма, – сообщил один из спецназовцев.

– А Станислав?

– Труп, – ответил другой полицейский, почесывая щетину под маской. – Точнее сказать, почти труп.

– Помоги мне, – Крамер оперся о руку Ахмеда, и посмотрел по сторонам; его мутило.

С Константином и вправду все было в порядке.

Станислав лежал на полу в луже собственной крови и едва слышно хрипел. Все до одной пули вошли ему в грудь и буквально изрешетили легкие. Но ни одна из них не задела сердце. Трухин умирал, захлебываясь кровью. «Наверное, Господь хочет, чтобы эта тварь как следует помучилась перед смертью!» – подумал Крамер, но ничего не сказал. Дыхание серийного убийцы участилось. Вздох. Еще один. Третий. И он замолк. Теперь уже навсегда.

Крамер облегченно кивнул, и только сейчас, лично убедившись в смерти маньяка, позволил дать волю чувствам – от внезапно пронесшейся по телу боли, он застонал.

– Пойдем, – Йилдыз повел его к выходу.