– Я знаю, что это сделал ты.
– О чем ты, Леонид?
– Я знаю, что это сделал
Солодовник засмеялся:
– Ты устал, Леонид. Тебе нужно отдохнуть…
– Ты продал компанию!
– И что?
– Ни Косыгин, ни Ларин, ни Топузлиев никогда об этом не говорили.
– Повторяюсь: и что? Это конфиденциальная информация. С чего им вообще обсуждать с тобой судьбу компании? Подожди… – Константин замолчал, а Крамер услышал по ту сторону линии знакомое
– Ты улетаешь?
– Да. Я уже говорил, что решил покинуть страну. С Турцией у меня связаны не самые лучшие воспоминания.
– Ублюдок… – прохрипел Леонид и врезал кулаком по рулю.
– Зачем ты так говоришь? Между прочим, я оплатил твое лечение в госпитале.
– Ага! Из денег, которые заработал на смерти друзей!
– Ну, если говорить цинично, а, как ты помнишь, жизнь иммигрантов полна цинизма: то да, по известному тебе стечению обстоятельств, доли покойных партнеров перешли ко мне. И компания стала стоить дороже. Аккаунт маньяка сделал свое черное дело…
– Тебе не удастся уйти!
– А мне и не нужно, Леонид, – снисходительным тоном возразил Солодовник. – Маньяк найден, и убит. В том числе, благодаря тебе, дорогой. Дело закрыто. Отели ждут новых туристов, и администрация туристической Анталии постарается как можно скорее забыть об этом дерьме.
В висках Крамера застучало. Спокойствие Солодовника выводила его из себя.
– Я уже в самолете. Стюардесса просит отключить телефон. Мы скоро взлетаем.
Леонид, казалось, его даже не слушал: