Исповедь серийного убийцы

Из года в год они продолжали жить в старой пятиэтажке с деревянными окнами и шелушащейся краской на стенах.

Впрочем, их мать не позволяла себе высказывать недовольства, словно боялась узнать какую-то страшную правду. Она довольствовалась тем, что имела, и никогда не вступала в споры с отцом по поводу положения их семьи. Может быть, виной было ее воспитание. Может быть, слепое уважение к мужу… Сейчас уже не узнать – мать умерла много лет назад, и спросить ее об этом никак не получится.

Ну, а в те годы Ахмед ни о чем подобном не беспокоился. Подростком он бегал по холму Ала ад-Дина36, ел в дюрюмной37 напротив мечети Селимийе38, а по выходным ездил с друзьями в Чатал-Гуюк39, выпить пива и побродить по развалинам. Конечно, история интересовала его меньше всего. Им с друзьями всего лишь хотелось повеселиться, – причем подальше от назойливых взглядов родителей и соседей, а Чатал-Гуюк идеально для этого подходил.

С утра ребята садились на мотоциклы и мчались за город, а уже в обед валялись под солнцем в полях южнее Кючуккёя40. Чатал-Гуюк был слишком большим, чтобы исследователи могли за раз охватить его целиком, и многие участки археологических изысканий оставались нетронутыми по несколько лет.

Иногда они брали с собой девчонок (из тех, что были воспитаны на светских ценностях и не носили хиджаб), но чаще местные девочки сами их находили. Пиво, звезды и треск костра. Пошлые штуки и иллюзия независимости. Большинство из них – как и полагается – хранили девственность до брака, но при этом стабильно соглашались на минет. Эх, какое же это было славное время!

Ахмед невольно поморщился.

Его супругу, Фатму, и под страхом смерти не заставишь засунуть член в рот. Чего уж говорить о настоящем минете. Секс для нее лишь способ зачать детей, в то время, как для Ахмеда – возможность получить удовольствие и насладиться телом партнерши…

* * *

Однажды отец вернулся из рабочей поездки. Потный, уставший, он заявился как раз к ужину, коротко поприветствовал детей и, включив телевизор, уселся в гостиной.

Мать быстро накрыла на стол: рис с бобами, салат и тарелка кёфтэ41.

Отец долго молчал, внимательно слушая диктора вечернего выпуска новостей, пока, наконец, не повернулся к семье. Отломив ломоть хлеба, он сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Джемал-аби сватает нам свою дочь. Я думаю, она станет хорошей парой Ахмеду.

Йилдыз-младший оторвал взгляд от тарелки, и повернулся к матери.

Кто такой Джемал-аби? И что у него за дочь?

Конечно, Ахмед не верил во всю эту чушь про любовь с первого взгляда, но все же надеялся со временем сам выбрать себе жену… Но мать, как всегда, промолчала. Джемал-аби, – значит, Джемал-аби… Ведь и ее саму точно так же сосватали отцу. На этом обсуждение закончилось, не успев даже начаться.

* * *

Ахмед никогда не понимал свою мать. Ему претила ее покорность и равнодушие. Чем лучше он узнавал отца, тем больше желал матери иной участи. Однако, казалось, она сама ничего не хотела менять и упорно продолжала жить, как и прежде.

Даже, когда к ним в дом заявилась другая женщина – анталийская любовница Йылдыза-старшего, – мать не закатила скандал, не била посуду и, самое главное, не подала на развод. Она несколько дней ходила молчаливей обычного, спасаясь от боли предательства в каждодневных делах и, в конце концов, проглотила и это.

«Такова природа мужчин», – однажды обронила она, и ее слова навечно засели в памяти Ахмеда. Ненависть, на которую она не решилась, легко нашла место в его сердце и он, при любом удобном случае, выплескивал ее на папашу. Чего бы не попросил отец, Ахмед все делал наоборот или вообще не делал. А если тот начинал кричать… Йилдыз хмыкнул: да, то было нелегкое время.

Отец хотел, чтобы он поступил на факультет медицины местного университета, и стал врачом, но этой его мечте, естественно, не суждено было сбыться. Прямиком после своего восемнадцатого дня рождения, Ахмед отправился в армию и год отслужил в сухопутных войсках в расположении Первой полевой армии в Стамбуле.

Известие о смерти отца пришло СМС-кой от младшего брата почти сразу после начала службы. Его машина, груженая фруктами, сорвалась с обрыва по пути в Анкару. Это произошло на трассе D-695, на горном перевале всего в нескольких километрах от Кашемира42. Отца в буквальном смысле размазало в лепешку.

Ахмед не стал отпрашиваться на похороны, а спокойно продолжил службу.