Я встал как вкопанный, повернулся. Это была другая женщина. Ее словно подменили в лучшую сторону! Она кусала губы, все еще хмурилась – словно сопротивлялась навязанным нормам поведения. Но она неуклонно превращалась в нормального человека!
– Вы согласны нас выслушать? – на всякий случай уточнил я.
– Да, конечно, присаживайтесь, я могу вам выделить несколько минут…
Я покосился на Варвару. Она едва заметно пожала плечами. Таинственная полуулыбка придавала ей некоторое сходство с немеркнущей Джокондой. Поколебавшись, я сел на стул, Варвара тоже села.
– Вчера в вашу больницу с территории Новосибирского крематория доставили мужчину, которому стало плохо. Он назвал свою фамилию – Кротов. Мы хотели бы получить информацию об этом человеке.
– Он до сих пор находится в нашей больнице? – Валентина Петровна стала растирать перегруженный заботами лоб.
– Полагаю, что нет.
– Вы уверены, что его привезли в наше отделение?
– Мы так подозреваем. В этом ведь несложно убедиться?
– Да, конечно, я сейчас открою журнал поступающих… – Она застучала пальцами по клавиатуре. – Да, действительно, есть отметка, что вчера около пяти часов вечера привезли некоего Кротова – во всяком случае, он так представился. Пациент отказался от госпитализации, более того – когда ему стало лучше, он самостоятельно покинул больницу. Тут мы бессильны, – заведующая пожала плечами, – наша больница – не тюрьма и не психиатрическое заведение, здесь никого не держат насильно.
– Лично вы что-то можете сказать об этом человеке?
– Увы, нет, я его даже не видела… Прием вел доктор Завьялов Павел Викторович, он дежурил по отделению…
– Мы можем поговорить с доктором Завьяловым?
– К сожалению, смена доктора Завьялова закончилась в девять утра. Сейчас он дома, отдыхает…
– Но есть же выход?
Напряглась рука у Варвары – так уж получилось, что я касался ее плеча.
– Подождите минутку, я попробую связаться с доктором Завьяловым… – Она подцепила лакированным ноготком лежащий на столе смартфон, провела с ним быстрые манипуляции, приложила к уху. Лицо заведующей казалось немного побледневшим. – Павел Викторович, это Полипова. Вы уже не спите?.. О нет, Павел Викторович, не надо никуда бежать и никого спасать. Отдыхайте, все в порядке. Не будем играть в испорченный телефон – сейчас я дам трубочку товарищу, а вы ответьте на его вопросы, договорились?
Она протянула мне смартфон.
– Пожалуйста, можете говорить сколько угодно. Сотовую связь сотрудников оплачивает больница…
Не все плачевно в нашем здравоохранении… Доктор Завьялов не стал задавать глупые вопросы: кто, почему, зачем? Его попросили – он ответил. За несколько минут я получил подробную информацию, в которой не было ничего секретного. Больного привезли вчера, в пятом часу дня. Действительно, с территории Новосибирского крематория. Он был жив и в сознании. Санитары еще шутили: был бы мертв, там бы и оставили. Глупый какой-то случай. Фельдшер со «Скорой» пожимал плечами: вроде не инфаркт и не инсульт, и на припадок эпилепсии не тянет. Стало плохо человеку, судорожные движения, пот градом, сильная бледность. Пульс 130 (замерили, пока везли) – впрочем, и не такое видали. Пациент находился в сознании, но плохо реагировал на внешние раздражители. Иногда открывал глаза, неласково косился на сотрудников «Скорой». У него был неприятный взгляд, да и вид был, мягко говоря, не очень. Когда больного привезли, доктор Завьялов спустился в приемный покой. Пациента вели под руки, он был очень слаб. Жить будет – наметанным глазом оценил доктор. «Странный он какой-то, – шепнул фельдшер. – Документы не показывал, когда его хотели раздеть, вцепился в свой пиджак. Сказал, что фамилия Кротов, больше ничего. Мы даже не знаем, имеет ли он городскую регистрацию». Пациента поместили в палату номер четыре, заставили раздеться, ввели успокоительное. В палате находился еще один пациент – отходит после микроинсульта.