Последние Девушки

– Потому что ты ушла на пробежку в пять утра, – отвечает Джефф. – И потому что ты только что узнала, что Лайзу Милнер убили и что в деле нет ни одного подозреваемого.

– Поэтому я и не могла уснуть. Отсюда ранняя пробежка.

– Если бы у тебя возникли проблемы, ты бы мне сказала, правда?

Я выдавливаю из себя улыбку, дрожа от натуги.

– Ну конечно!

Джефф заключает меня в объятия. От теплый, мягкий, едва едва уловимо пахнет потом и кондиционером для постельного белья. Я пытаюсь ответить на объятие, но не могу. Я не заслужила такую нежность.

Немного погодя я готовлю ему завтрак, пока он собирается на работу. Мы молча садимся за стол, я старательно прячу травмированную руку под кухонным полотенцем или на коленях, Джефф просматривает «Нью-Йорк Таймс». Каждый раз, когда он переворачивает страницы, я бросаю на них вороватый взгляд, уверенная, что увижу статью о парне в парке, хотя и понимаю, что еще рано. Свое преступление я совершила, когда номер уже отправили в печать. Мой персональный ад появится только в следующем номере.

Как только Джефф уходит, я снимаю с шеи ключик и открываю в кухонном шкафу потайной ящичек. Ручка, которую Сэм украла в кафе, на месте. Я беру ее и царапаю на запястье одно-единственное слово.

Выжить!

Потом становлюсь под душ и, принуждая себя не моргать, смотрю, как вода смывает чернила.

Мы с Сэм не разговариваем.

Мы печем сладости.

Задачи между нами четко распределены. Я делаю тарт татэн с карамелью. Сэм – печенье. Наши рабочие места разнесены по противоположным концам кухни, будто мы две противоборствующие стороны, разделенные линией фронта. Замешивая тесто, я без конца поглядываю на руки, пытаясь увидеть на них кровь, уверенная, что на ладонях все еще остаются багровые пятна. Но вижу лишь кожу – розоватую и немного припухшую от бесконечного мытья.

– Тебя сейчас, конечно же, терзают сомнения, – говорит Сэм.

– Да нет, все нормально, – отвечаю я.

– Мы все сделали правильно.

– В самом деле?

– Да.

Когда я принимаюсь чистить яблоки, у меня слегка дрожат руки. На столешницу длинными, тянущимися к земле спиралями падает красно-желтая кожура. В душе теплится надежда, что если сосредоточить на них все внимание, Сэм замолчит. Но ничего не получается.

– Если пойти сейчас в полицию, это не поможет ничего исправить, – говорит она, – как бы тебе этого ни хотелось.