Глубоко вздохнув, мать открыла дверь, напоследок взглянув на скулящую собаку.
– Выздоравливай, дружок, – тихо сказала она.
Он попробовал протиснуться в подъезд, но мать покачала головой, закрыв дверь. Максу показалось, что его единственный глаз застилает багровая пелена.
Всё.
Теперь точно
Лучше бы она ударила его, чем вот так покачала головой и закрыла перед носом дверь.
«Меня предали», – всхлипнул он.
Макс повернулся и, с трудом волоча лапы, захромал со двора.
Больше ему здесь делать нечего. Он лучше сдохнет от голода, чем возьмет крошку хлеба из рук родителей…
Впрочем, судя по всему, отец и не намеревался угощать его домашними котлетами, а скорее пристрелил бы, как бешеного.
«Валя».
Эта мысль вспыхнула в его мозгу едва различимым огоньком, словно далекий маяк в ненастье.
Да, Валя. Как там сказал отец? Патлатый выблядок?
Но это последний шанс. Если и Валентина от него отвернется, он покончит с собой. Бросится под машину или сиганет с моста…
Валентин появился лишь на второй день. Макс тявкнул, чувствуя, как где-то внутри кольнула ревность.
«Какого черта тебя носило? Ты нашел мне замену? – подумал он, исподлобья глядя на бывшего любовника. – Интересно, как ты запоешь, когда тебе нужно будет платить за квартиру в следующем месяце? Будешь торговать жопой?»
Хромая, он поравнялся с Валентиной, заглядывая ему в глаза.
Гей бросил на пса раздраженный взор и пнул его казаком.
– Иди отсюда, говняжка, – сказал он, шмыгнув носом. – У меня хреновое настроение, потому что меня едва не упекли в дурку. А еще я потерял своего друга. Скажи спасибо, что у меня нет настроения, иначе я сварил бы тебя живьем. Я…
Он замер и, присев на корточки, принялся внимательно разглядывать собаку.