– О! Вот это стихотворение мне особенно нравится! Припоминаю, как родители впервые познакомили меня… впрочем, не будем об этом. Хм.
Кровь застыла у меня в жилах. Слова немного отличались, но при этом чудовищно походили на то песнопение, обрывки которого я слышала за дверью своих покоев. Томас сощурился в унисон с моими изменившимися чувствами и откинулся на спинку стула.
– Простите, профессор, а как называется это стихотворение? – спросил он.
Раду несколько раз моргнул, приподняв кустистые брови.
– Мы к этому вскорости перейдем, мистер Крессуэлл. Оно скопировано из весьма примечательного священного текста, известного как «Стихи Смерти». Poezii Despre Moarte. Оригинал этого текста пропал. Весьма странно и воистину прискорбно.
Я почувствовала взгляд Томаса, но не посмела посмотреть ему в глаза. Та самая книга, которую разыскивал Данешти, находилась сейчас у нас. Но как она очутилась у той пропавшей женщины из села? Вот и еще одна загадка вдобавок к нашему все увеличивающемуся списку.
Братья Бьянки дружно строчили в тетрадях. Очевидно, когда речь зашла о смерти, урок их заинтересовал. Мне с трудом удавалось сдержать возбуждение. Возможно, бесконечная болтовня Раду в конце концов окажется полезной.
– А этот текст был священным для Ордена? – спросила я.
– Да. Орден Дракона использовал его содержание как своего рода… ну… в средние века его использовали, чтобы очистить замок от выявленных врагов. Вы ничего не припоминаете, мистер Крессуэлл? Мне кажется, в вашем семействе как в одном из оставшихся – и почти тайных, я полагаю – членов рода могут больше знать об этом тексте. Вы, вероятно, должны были получить уникальное образование.
Спина Томаса напряглась едва заметно, но все же я уловила эту легкую дрожь. Наши соученики заерзали на своих местах. Это откровение заставило занервничать даже тех, кто вскрывал трупы умерших. Неудивительно, что Томас не горел желанием рассказывать о своем происхождении. Благодаря тому, что он скрыл свое родство с Владом Дракулой, ему удалось избежать необоснованного отчуждения.
Судя по всему, Раду покопался в родословной Томаса по материнской линии. Как любопытно. Все мое тело словно звенело от напряжения. Раду отнюдь не так бестолков, как кажется.
Томас повел плечом и сделал вид, будто его нимало не волнует ни тема разговора, ни воцарившееся в кабинете напряжение. Он преобразился в лишенный чувств автомат, надел незримый доспех, защищаясь от людской молвы. Николае жег взглядом свой лист бумаги, не желая смотреть на своего дальнего родственника. А что, если он знал, кто такой Томас, но ни с кем не поделился?
– Не вижу в этих стихах ничего знакомого, – сказал Томас. – И особо интересного тоже. Хотя, пожалуй, если использовать против врагов, возможно, через некоторое время это их убьет. Еще одна строфа из этой книги – и я сам рискую скончаться от скуки.
– Нет-нет-нет! Это было бы ужасно! Молдовеану мне не простит, если я погублю кого-то из его студентов! – Раду поспешно закрыл рот рукой и выпучил глаза. – Неудачное выражение. Особенно сейчас, после кончины несчастного Вильгельма и Анастасии, а теперь еще и Марианы.
– Кто такая Мариана? – спросил Томас.
– Горничная, которую нашли тогда утром, – сказал Раду.
Он плотно сжал губы, глядя на заерзавших близнецов Бьянки. Я и забыла, что наши соученики обнаружили ее тело. Изучать смерть и столкнуться с ней за пределами лаборатории – разные вещи, и второе сложно просто выбросить из памяти. Я слишком хорошо знала, как долго могут тянуться последствия такого столкновения.
– Возможно, на сегодня достаточно.
Я взглянула на второй лист со стихотворением и судорожно втянула воздух сквозь зубы. Мне нужно было до завершения урока получить еще несколько ответов.
– Профессор, стихотворение, которое вы прочли, озаглавлено «XI». Похоже, что у всех у них заголовками служат римские цифры. Почему так?
ebooksa