Ты создана для этого

Мерри

Мы долго лежали в объятиях и молчали, чувствуя теплое и мерное дыхание друг друга, согревавшее нашу замерзшую до синевы кожу.

Высохнув, мы направились назад к парому. До следующего рейса было слишком много времени. Мы продрогли до самых костей, и нас бил озноб.

– Пойдем, – сказал Сэм, дрожа всем телом.

Мы сняли один из домиков, как в прошлый раз. Вытащили из шкафа дополнительные одеяла и скользнули голыми в кровать – единственный способ согреться.

Я закрыла глаза. Пошевелила пальцами ног, чтобы заставить циркулировать кровь. Ощутила хорошо знакомую мне твердость мускулистого тела Сэма, прижавшегося к моей спине, его запах. Услышала его привычное учащенное дыхание.

Он мог бы не спасать меня. И, наверное, не должен был.

Что я чувствовала, находясь под водой, кроме холода? Не раскаяние и даже не жалость к себе.

Только то, что ухожу навсегда.

Я видела Сэма, который с отвращением глядел на меня. Его лицо было перекошено от боли разочарования, потому что он потерял все, что ему было дорого в этой жизни.

Под водой я отдалась течению. Я так жила и так умирала. Плыла, плыла, не имея ни якоря, ни компаса. В неизвестном направлении, повинуясь чьему-то приказу или зову.

Теперь ты свободна. Свободна.

Подарок Фрэнк своей подруге. Я поняла, что теперь она будет рассматривать свой поступок именно так. Как будет верить, что достойна прощения, пощады за то, что сделала.

Но иногда подарки сродни проклятиям. Свобода, свобода. А что полагается делать с таким бесценным даром?

Бедняжка Фрэнк. Сломленная, подавленная. Ее снова прогнали, когда она всего лишь хотела забрать мое сердце. Оно должно было стать моим подарком ей. Именно этого она всегда хотела.

Но я никогда не желала отдавать его Фрэнк.

Глубоко под водой я увидела лицо Конора. Оно не было искажено гримасой плача. Однако на нем не было и улыбки, только пристальный взгляд, который навсегда остался в моей памяти. Он не сводил с меня глаз, ожидая, что я могу причинить ему боль в любой момент.

Мой сын, мой ребенок. Мне хотелось, чтобы в моем сердце было больше грусти и горя. Чтобы я острее переживала утрату. Я смотрела на его лицо, лицо обиженного ребенка, которого уже не было. Вся моя жизнь превратилась в сплошной клубок лжи. Невесомая и парализованная холодом, я плыла, уносимая течением. Мне жаль. Простите меня. Я всегда была женщиной, которая извинялась. «Это конец», – подумала я. Ну и что с того? Я подчинилась. Не стала оправдываться, протестовать, сопротивляться судьбе. Впрочем, я никогда не сопротивлялась. Думаю, что уже и не буду.

Наверное, в момент, когда меня охватили эти мысли, я почувствовала на себе руки Сэма. Он кинулся за мной, разрезая ледяную воду и тишину. Вытащил меня из глубины, предъявив на меня свои права.

Я была жива.