Она садилась на автобус и оказывалась на пороге моего дома. Обворожила мою мать, восхищаясь тем, как та выглядит, какая у нее роскошная прическа и какие модные на ней туфли. Целые дни, а то и недели напролет она просиживала у нас. И, пока я сидела и дулась в своей спальне, Фрэнк была той улыбчивой, жизнерадостной суррогатной дочерью, которую мама брала с собой на шопинг или в спа-салоны. Они всегда приглашали и меня с собой, зная, что я все равно откажусь.
Казалось, Фрэнк всегда находилась рядом, готовая занять мое место. Пытаясь стать улучшенной версией меня. А может, так оно и было.
Зазвучала музыка, какой-то африканский джаз, который Фрэнк привезла из поездки по Гане.
«О, там было просто замечательно», – рассказывает она, перед тем как они с Сэмом и Карлом пускаются в долгие рассуждения об увлекательных погребальных обрядах и искусно вырезанных гробах. Конечно, она побывала там на похоронах; конечно, оказалось, что один ее хороший – очень хороший – друг живет в Аккре и показал ей все самое интересное, что есть в его стране. Никакого заурядного осмотра достопримечательностей для Фрэнк! Она уже побывала в семидесяти двух странах. Но всегда остается место для новых впечатлений.
Она принесла картофельный салат, когда Карл рассказывал нам о происшествии в одном из центров для беженцев в Готланде. Правые экстремисты подожгли какую-то женщину в хиджабе.
– Господи, – говорит Сэм. – Не думал, что это может произойти здесь.
– Ну, – возразил Карл, – шведы имеют право защищать свой образ жизни.
Эльза мрачно кивнула, и я подумала, стоит ли что-то сказать в защиту обожженной мусульманки, попавшей в реанимацию. Я внимательно наблюдала за Карлом. Он пожирал глазами смелое декольте обтягивающего малинового платья Фрэнк, которое казалось мне знакомым.
Я неловко держала ребенка на коленях. Эльза внимательно рассматривала малыша. Сегодня она выглядит не такой красивой. Я заметила крошечные морщинки над ее ртом и что кожа у нее слишком сухая. Когда она наклонилась, чтобы поднять салфетку, оброненную на пол, я обратила внимание, что сквозь волосы у нее просвечивает кожа головы, там, где, вероятно, выпал целый клок волос.
Я дотрагиваюсь рукой до собственного лица.
«Ты увидишь, – всегда говорила мне мать, – красота увядает очень быстро».
Или, может быть, все женщины тускнеют рядом с Фрэнк.
Я наблюдаю, как Фрэнк развлекает моих гостей и моего мужа. Когда мне было лет двадцать, я встречалась с хореографом балета из Сан-Франциско. Его прима-балерина получила травму перед самой премьерой, и когда ее дублерша кланялась под оглушительные аплодисменты, после того как опустили занавес, я видела, как менялось ее лицо, пока она слушала восторженные овации, которые должны были достаться ей.
Каждый день я беру ребенка и отправляюсь на пробежку. Я бегу все дальше и дальше – так далеко, как только могу. Вдыхаю воздух свободы огромными глотками, до рези в легких. Мне хочется сохранить, запомнить это чувство. Это чувство простора. Но оно ускользает, покидает меня. Фрэнк предлагает посидеть с ребенком, но я с притворным возмущением отказываюсь. Это время для общения мамы и сына наедине, говорю я ей, чтобы пресечь ее попытки увязаться со мной, попытки отнять у меня еще больше.
Когда ребенок лежит передо мной, такой беспомощный, красный от недовольства, такой слабый, вечно что-то требующий, я просто не могу удержаться. Я щипаю и дергаю его. Темная тень, нависшая над маленьким телом. Он что-то ощущает, а я остаюсь совершенно бесчувственной. Синяки на его теле – словно дополнительная пара глаз. Они смотрят на меня, а я – на них. Моя жизнь. Моя ложь. Мое наказание. Он пахнет кислым молоком и слезами. Все неправильно!
Эльза говорила что-то о том, что школа, которая расположена чуть дальше по дороге, закрывается. Не хватает детей.
– Да, – добавляет Карл, – рождаемость в скандинавских странах, как известно, довольно низкая. Катастрофически низкая на самом деле. Мы – вымирающий вид.
Я покачиваю ребенка. Сую ему в рот морковь, может, это поможет унять зуд в деснах. Режущиеся зубы не дают ему спать по ночам.
– Ну, конечно, – продолжал Карл, – у женщин теперь гораздо больше возможностей реализовать себя, помимо материнства.
– Да, – кивает Эльза.
ebooksa