Арарат

Адам вынул руки из карманов и тоже наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. Если бы она узнала об этом не от Фейиза, а от кого-то еще, то он настоял бы на том, чтобы перепроверить информацию… Но, черт, кажется, она не шутит.

– Это ничего не значит, – ответил он тоном, который даже ему самому показался фальшивым. – Ты прекрасно знаешь, что высота слишком велика, чтобы до нее добрался потоп.

– Но…

Он медленно кивнул.

– Но вдруг там есть нечто ценное и мы сможем оказаться там раньше всех? Мы нравимся Фейизу. Особенно ты. Он сможет достать необходимое снаряжение и собрать команду для восхождения.

– Я его попросила. Он уже этим занимается.

Улыбка Адама стала такой же озорной, как у Мериам.

– Безумие какое-то. Ты же сама сказала, что турки никого туда не пускают. Курдские проводники, конечно, могут разведать местность, но ведь мы иностранцы. Даже в обычных обстоятельствах приходится оформлять кучу разрешительных бумаг, чтобы туда подняться.

Мериам прильнула к нему еще ближе, и носы их соприкоснулись.

– Давай просто туда доберемся. Фейиз знает, кому и сколько платить. Я хочу, чтобы мы стали первыми, кто взойдет на гору после снятия запрета.

– Афтершоки…

– Я тебя умоляю, мистер Холцер. Я своими глазами видела, как ты творил глупейшие, опаснейшие вещи – чаще всего с риском для жизни, – и теперь ты беспокоишься об афтершоках? Это же то, ради чего мы живем. К тому же вспомни о своей мечте о телешоу, про которую ты постоянно талдычишь. Я хочу увидеть то, что находится в пещере, и хочу увидеть это первой. А теперь попробуй скажи, что не хочешь того же самого, – и я буду знать, что ты врешь мне сквозь свои чертовы зубы.

Адам рассмеялся и покачал головой от сумасшествия происходящего.

Затем взял ее за руку, и они вместе поспешили по тротуару под раскачивающимся над их головами зонтом. Но Адама больше не заботил дождь. К тому времени, когда они доберутся до Турции, наступит первое декабря, и прохладный дождик покажется сущей мелочью по сравнению с тем зимним адом, что будет ждать их на горе Арарат.

3

Летом подняться на Арарат может даже новорожденная карликовая мартышка. По крайней мере, так Мериам говорила Адаму три года назад, когда они планировали свое первое восхождение. В теплое время года подъем на гору представляет собой не более чем изнурительный пеший переход до высоты четыре тысячи восемьсот метров, на которой начинается ледник. Чтобы пройти выше этой отметки, здоровому человеку вполне достаточно иметь с собой альпинистские кошки, привязываемые к ботинкам, и, в зависимости от маршрута, ледоруб.

Однако зимой подъем значительно усложняется. Склоны горы то заметает снегом, то обдувает ветром. Холод проникает даже сквозь плотную одежду, причиняя страдания. Ночью или в разгар бури температура может упасть до тридцати градусов ниже нуля. Тем не менее они не были заинтересованы в том, чтобы подниматься на Арарат летом. Весь смысл восхождения заключался в том, чтобы написать по его следам несколько захватывающих глав для второй совместной книги «Адам и Ева на вершине мира». Идея книжной серии заключалась в описании их подвигов как пары. То есть в каждой книге речь шла о том, что они вместе решились на такое приключение, на которое большинство людей не пойдет даже в одиночку, а уж со второй половиной – и подавно. Понятно, что при таких исходных условиях читать про летнее восхождение на Арарат было бы чертовски скучно.

Впрочем, не будучи идиотами, они поднимались на гору в конце октября, а не в феврале. В зимние месяцы на Арарате существует риск попасть под лавину, а для их цели было вполне достаточно, чтобы подъем стал чуть-чуть сложнее, чем в версии для карликовой мартышки.

Ну и, конечно, гору они выбрали в первую очередь из-за ковчега.

Не то чтобы Мериам верила в ковчег. Адам, возможно, да, но он никогда в этом не признавался. Рассказ о Великом потопе имеет слишком большое значение во многих древних культурах, чтобы не считать его чистой выдумкой, но библейская история заведомо не могла быть правдой. Восстановить все человечество – не говоря уж о жизни на Земле как таковой – только с теми животными, которые сумели влезть в одну лодку… От мысли, что кто-то может принять эту байку за чистую монету, ей хотелось биться головой о стену.