– О Господи! – воскликнул капитан, перекрестившись и с ужасом глядя мне в лицо.
– Это неправильно, Херес. Это ненормально, когда люди просто уходят из твоей жизни без причин и объяснений. Это хуже, чем застать неверную жену в постели с любовником или вытащить ее растерзанное тело из-под колес автомобиля… Меня нашел Барри, тот жирный полицейский с нелепыми усами. Тогда я уже почти был мертв. Проследив мои счета, он обнаружил, что я спустил все деньги на каменное надгробие, затем нашел его адрес и приперся на кладбище. В общем, меня отправили в психушку, где я провел несколько месяцев, обколотый с ног до головы, потому что… Потому что никто не поверил мне, Херес. Никто никогда не видел ее, кроме меня.
– Все подумали, что ты просто свихнулся? – спросил громила.
Я молча кивнул. Вспоминать все это было слишком болезненно. Я чувствовал, как из глубин подсознания наружу снова начинает прорываться ненависть к самому себе. Да и что я мог вообще теперь вспомнить? Меня так затравили лекарствами, что я до сих пор не мог восстановить картину тех месяцев в голове – лишь обрывки сцен, какие-то отдельные слова и моменты… Все это казалось ночным кошмаром. Не более чем фантомом рассудка.
– С тех пор я прекратил общение со своей сестрой – именно она решила отдать меня на попечение психиатрам…
– Ты говорил о теле… В больнице ее тоже никто не вспомнил?
– Нет, – я развел руками и криво ухмыльнулся. – Они сказали, что видят меня впервые.
Херес ненадолго умолк, подергивая свои седые длинные пряди. Он разглядывал что-то сквозь темное стекло, за которым неистовствовала стихия. Кажется, на улице начался снегопад, потому что из глубин камина временами попахивало морозным воздухом.
– Я верю тебе, – собравшись с мыслями, произнес он.
– Напрасно, Херес. Я сам уже не верю. После лечебницы все в моей голове спуталось в один огромный и вязкий клубок. Может быть, я действительно болен. И вся моя жизнь – это череда сумасшествия и самообмана.
– А может, и нет, – возразил капитан «Тихой Марии».
Я слабо усмехнулся. Вряд ли меня могли подбодрить слова человека, который в любом событии готов был углядеть знамения свыше. Думаю, старик был склонен поверить во все, что угодно.
Огонь в камине понемногу тускнел, и обугленные ножки стульев все тише потрескивали, отбрасывая зыбкие тени. Я слышал, как порывы ветра за окнами начинают медленно угасать. В заброшенном доме становилось все спокойнее, и в какой-то момент я провалился в сон.
Глава 5. Безмолвные рифы
«…Чаще всего серый человек грустит в одиночестве у окна, но иногда он лежит в полной темноте и смотрит в потолок. В эти минуты я могу чувствовать пустоту и боль, что живут у него внутри. Я стараюсь пробиться сквозь невидимую стену и помочь ему, но он не хочет меня видеть… Я думаю, он ненавидит меня, но я не понимаю, почему…»
1
Я проснулся от того, что грубый мужской голос выругался, а затем произнес имя Господне. Я повернул голову и ощутил, как в шее под кожей пульсирует острая боль. Я провел ночь, сидя на полу, и теперь занемевшее тело старалось отомстить мне прострелами в позвонках.
– Что случилось? – хрипло выдохнул я.
Это была первая ночь за очень долгое время, когда я смог крепко уснуть без пары бокалов спиртного. Уж не знаю, пошла ли мне на пользу доверительная беседа накануне, но, несмотря на тянущие спазмы между лопатками, я отлично выспался и чувствовал себя непривычно бодрым.
– Да ты погляди, – проговорил капитан, сунув мне в руки какие-то изрисованные бумаги.
ebooksa