Хризалида

А уж осязательные ощущения…

У Чада такая теплая кожа… Тактильного контакта с мужчиной у Дженни не было уже несколько месяцев. На объятия сестры перед сном Дженни отвечала не всегда, хотя очень ценила их, но ведь это не то же самое. Она скучала по рукам мужа, по отдельным его жестам. Как он касался ее щеки. Как убирал ей за ухо выбившиеся пряди. Как царапалась его щетина, когда они целовались. Дженни скучала по его теплу, по его улыбке, по вкусу его губ, даже по злому взгляду во время ссор.

Нет, не станет она думать о Томе. Слишком больно.

Сейчас Чад смущен не так сильно, как когда записывался; сейчас он кокетливее и разговорчивее – как в день их знакомства, миллион лет назад, когда Декеры с размахом праздновали новоселье.

Чад пришел в студию и разделся до плотной футболки и беговых шорт, которые выставляли напоказ его тело, привлекательное, но не перекачанное. Они поболтали, и у Дженни вдруг засосало под ложечкой. Но едва Чад начал растягиваться, она мигом переключилась из нервного режима на профессиональный, ведь разминку он проводил совершенно неправильно. Дженни строго велела Чаду прекратить, приблизившись, накрыла ему плечи ладонями, и они оба замерли. Даже музыка не играла: почему-то Дженни забыла включить стереосистему, хотя всегда делала это до занятий.

Пауза затянулась: Чад смотрел в глаза, и Дженни не находила в себе сил заговорить. Какие у него глаза… Голубые с серо-зелеными крапинками, ничего подобного Дженни прежде не видела. Дыхание свежее, ментолово-сладкое. Губы Чада растянулись в самоуверенной улыбке.

– Что дальше, тренер? – спросил Чад тихо, чуть ли не шепотом. Волоски на руках у Дженни встали дыбом. Она прищурилась и взяла эмоции под контроль. Сказались годы обучения «без отрыва от производства», и на улыбку Чада Дженни ответила не менее уверенной.

– С учителями по растяжке тебе не повезло, – проговорила Дженни, заставив себя переместить руки. – Если до занятия как следует не растянуться, есть риск серьезно повредить мышцы. Травма может не почувствоваться сразу, но в итоге аукнется.

– Растяжке меня учил папа, – ответил Чад. – Он был моим тренером в Малой лиге [8]. Все еще хочешь сказать, мне не повезло с тренером?

Дженни засмеялась и заставила его развести ноги, пнув чуть сильнее, чем собиралась. Чад удивленно на нее взглянул, но быстро взял себя в руки и снова улыбнулся.

– Ноги шире, – пробормотал он. – Все ясно.

Дженни хотела извиниться за слишком сильный пинок, но в итоге передумала. Если Чаду нужна тренировка, от которой впрямь будет толк, он ее получит. Дженни подошла к стереоустановке и включила музыку на полную катушку.

Весь следующий час она от души гоняла Чада, а тот, похоже, трудностей не боялся. Дженни поняла, что он в прекрасной форме, даже лучшей, чем казалось по его внешности. К концу урока оба обливались потом, а после финальной серии прыжков через скакалку на полном серьезе пожали друг другу руки. Дженни бросила Чаду полотенце и вручила бутылку воды.

– Спасибо! – выдавил он между жадными глотками.

– Неплохой старт. Для новичка. – Дженни едва запыхалась, вопреки большому сроку беременности и, пожалуй, чрезмерному старанию поразить Чада.

Прижавшись к стене, он жадно осушил бутылку, пролил немного на подбородок, и вода потекла по шее. Дженни смотрела на блестящий, вздымающийся кадык и чувствовала физическое влечение. Когда в последний раз у нее был секс с Томом? Наверное, после ужина в ресторане. На раковине в уборной получилось здорово, но с тех пор прошло несколько месяцев. Пока Дженни приводила в порядок дыхание, Чад вытер рот тыльной стороной ладони.

– Что? – спросил он с улыбкой, пристально глядя на нее.

Не без труда вырвавшись из состояния, близкого к диссоциативной фуге, которое ею овладело, Дженни подошла к Чаду и вырвала полотенце у него из рук.

– Мы не закончили, Форсайт. После занятия снова нужна растяжка. Приступаем!

– Есть, мэм! – Чад в шутку козырнул ей. Он чуть отошел от стены, Дженни сделала шаг к нему. Плейлист кончился, в студии воцарилась тишина. На улице не было ни машин, ни людей. Казалось, их двое в целой вселенной.