Я часто вспоминал о ней. И особенно о том волшебном вечере, который провёл с ней прошлой осенью.
Мы ужинали в Китайском квартале, ели юэбины, наслаждались кофе в Маленькой Италии… И на те несколько часов я полностью забыл о сложностях дела, которое тогда расследовал.
Это был момент мимолетного счастья.
Когда мне удалось избавиться от мыслей об Изабелле, их место заняли размышления о последнем деле.
Я осознал, что уже не усну, и отыскал в шкафчике кофейные зёрна; там же, на соседней полке, стоял кофейник и кофемолка. Я измельчил зёрна, утрамбовал их в кофейник и залил кипящей водой. Наградой мне послужила чашечка крепкого кофе.
Я сел с чашкой кофе за небольшой деревянный столик у окна, выходящего на абсолютно пустую в это время ночи 72-ую улицу.
Аромат кофе и его уютное тепло успокоили мои нервы.
Это дело глубоко засело в моей голове.
Хотя сегодняшнее убийство и было замаскировано под суицид — никаких следов насилия и крови — от этого становилось лишь ещё более тревожно.
Убийца был изощрённым. Замысловатым.
Это делало работу ещё более зловещей, чем обычные кровавые убийства, которые мне приходилось расследовать.
К тому же, сегодняшнее представление в комнатке театра только подтвердило, что Джек Богарти и его коллега Фрэнк Райли будут лишь помехой в этом деле, а никак не союзниками и помощниками.
Я, конечно, и не надеялся, что будет по-иному. Но то, как Богарти увёл у нас из-под носа актрис, которых мы хотели опросить, только подтвердило мои догадки.
Естественно, я мог помешать ему. Но он бы тогда всё равно присутствовал при разговоре. А я подозревал, что совет Молли был хорош: я добьюсь лучших результатов, если буду опрашивать актрис по одной, лично.
И ещё больше мне не нравилось то, насколько просто Богарти удалось увлечь этих женщин за собой. Он вызвал у них доверие, несмотря на то, что только что с ними познакомился.
Я не видел, чтобы у кого-то так получилось… Ну, кроме одного человека.
Кроме Изабеллы.
Во время нашего прошлого расследования она так дружелюбно и обезоруживающе общалась со многими важными свидетелями.
Такая способность — дар божий. Может, она согласится помочь и с этим делом?
Я налил себе вторую чашку кофе и впервые за вечер и ночь позволил себе расслабиться.