Но ее слова не трогали Лилию. Она вдруг поняла, что за грубой броней скрывается обиженная душа. И хоть невольно, но Лили несла за нее ответственность.
– В моей семье не выжить, если ты отклоняешься от идеала, – с иронией произнесла она. И улыбнулась.
– Неужели никогда не грешила? Ну, кроме похода в клуб? – На лице девушки заиграло настоящее любопытство.
Лили задумалась, и, когда ее молчание переросло в говорящую тишину, Вероника фыркнула:
– Так я и думала.
Они замолчали. Лили не решалась спросить о том, что, возможно, изменит ее жизнь. И этот страх перед неизвестностью пропитал воздух, который вдохнула Вероника. Казалось, она поняла, что мучает Лилию, и покачала головой:
– Вряд ли ты захочешь знать правду.
– Хочу, – упрямо отрезала Лилия, наплевав на осторожность.
– Все настолько прозаично и банально, что даже вспоминать не хочется. – Вероника поежилась.
Она уставилась на колени и ссутулилась, словно старуха. Стискивала горло бутылки, будто оно было виновато в случившемся. Костяшки тонких пальцев побелели.
– Тигров уговорил моего отца взять кредит в банке, – ее голос дрогнул. – Якобы на беспроигрышное дело, от которого они оба прибавят в деньгах. Папа колебался, но вы, Тигровы, обладаете всепоглощающей харизмой. И он согласился. Думаю, конец ты додумаешь сама.
Лили сидела как оглушенная. Додумать? Она не хотела. Не хотела думать.
– Что произошло потом?
Вероника посмотрела на Лили, словно она была умалишенной:
– Прогорело дело. А кредит пришлось выплачивать отцу. Ведь Тигров был чист. Банку отошла почти вся наша собственность, весь бизнес. Остался старый книжный магазин, который никому не нужен, – выплюнула Вероника. – Падение было слишком больным. Папа зарывается в долгах, мама – в алкоголе. Внизу оказалось не так комфортно, как наверху.
Лили вспомнила слова брата. Сегодня он бил прямо в цель или знал намного больше, чем утверждал.
Они сидели на скамье, и камень приятно холодил. Лилия молча переваривала историю Вероники, и все, что могла сделать – только беспомощно выкрикнуть:
– Отец не мог так поступить!
На лицо Вероники падали вечерние тени, делая ее старше. Из-за них углублялись морщины возле глаз. И Лилия понимала, что она не лжет. К девушке прочно приклеилась маска усталости, но не обмана.
– Это естественно. Мы пытаемся защитить близких людей, какое бы дерьмо они ни совершили. Но потом наступает момент, когда понимаешь – это бессмысленно. И их поступки не изменятся от твоих слов. – Вероника сделала глоток шампанского и криво улыбнулась: – Вот такая черная сказка.