– Скажите, что это дело национальной безопасности, – предложил Крис.
Прошло несколько минут, Эчеварриа все же ответил. Его голос прозвучал недовольно. У Криса сложилось впечатление, что последние несколько недель у колумбийца выдались напряженными.
– Брайант? Ты? Какого хера тут происходит? Что за гребаная угроза нацбезопасности? О чем ты?
– О том, что тебя поставят лицом к стенке и расстреляют, кусок дерьма. И это Крис Фолкнер.
Придушенная тишина, затем ярость:
– Ты, ублюдок сраный…
– Заткнись и слушай, Пако. Уж не знаю, какую пургу они гнали тебе в мое отсутствие, но все переменилось в лучшую сторону. Майк Брайант мертв.
– Лжешь.
– Нет, не лгу. Я лично его прикончил. Голыми руками. Так что теперь я младший партнер отдела инвестиций в конфликты в «Шорн», а это равноценно тому, что я исполнительный партнер по контракту КЭСА. То есть по твоему контракту, Пако. И я заявляю тебе, что к концу этого гребаного месяца я сделаю так, что Висенте Барранко окажется в Боготе. Поэтому, на твоем месте, я бы собрал как можно больше добычи, что удалось награбить твоему папаше, – сколько поместится в «Лирджет»[31], и делал ноги из КЭСА сейчас же, пока они еще в состоянии дойти до самолета.
Эчеварриа разъярился, забыв весь английский. В трубку полилась испанская брань, за которой Крис был не в состоянии уследить. Он прервал его:
– У тебя сорок восемь часов, Пако. Все. После я отправляю десант, чтобы они пустили тебе пулю в лоб.
– Ты не сможешь!
На этот раз Крис не сдержался и расхохотался. Несмотря на боль в ребрах и остальных частях тела. Но лекарства смягчали ее.
– Ты так ничего и не понял, Пако? Со своего места я могу делать все, что мне, блядь, заблагорассудится. Нельзя остановить людей вроде меня. Усек? Ты уже ничего не можешь сделать.
Крис повесил трубку.
Увеличил обороты «Сааба» и смотрел, как растет скорость.
Гудение мотора, немеющее от лекарств тело, набегающая спереди пустота трассы – Крис поддался им.
Примечания
1