Убить Ангела

Они вытащили все письма из его переполненного почтового ящика, а друг Бригитты – служащий муниципалитета – добыл им документы, которые Хайнихен предоставил при подаче заявления на получение постоянного вида на жительство. Среди них оказалась и копия удостоверения личности: на фотографии был изображен энергичный темноволосый мужчина лет шестидесяти. Коломба позвонила трем амиго, чтобы узнать, не находится ли он в международном розыске, но запрос не дал никаких результатов.

На звонок в участок ответил Гварнери – остальные двое амиго находились на выезде, расследуя убийство транссексуалки, тело которой обнаружили в мусорном баке по окончании забастовки уборщиков. Услышав голос начальницы, он обрадовался и разволновался.

– Мы еще под особым наблюдением, – прошептал он после того, как поискал Хайнихена в системе. – Сантини уверен, что мы знаем, где вы, госпожа Каселли. И что, где бы вы ни были, вы опять мутите воду. Извините, это его слова, не мои.

– Он хорошо меня знает. Есть какие-то подвижки?

– Мы все еще проверяем пассажиров и причины их поездки. Пока никаких странностей не нашли. Все они заранее планировали поехать в Рим – кто по работе, кто по личным причинам. Конечно, кто-то мог узнать об этом наперед и подготовить убийство.

– Поищите связи с Россией.

– О’кей. Вы нашли что-нибудь интересное?

– Сложно сказать, – уклончиво ответила Коломба.

Положив трубку, она улыбнулась. Во время разговора она слышала отдающиеся в коридорах мобильного подразделения шаги и голоса сослуживцев и поняла, что безумно соскучилась по службе. К счастью, она скоро вернется.

Затем правда обрушилась на нее, как ведро ледяной воды, и ее улыбка погасла. В Италию-то она вернется, но не в мобильное подразделение. По окончании расследования ее отправят в какое-нибудь захолустье проштамповывать заявки на визы. Если, конечно, она согласится на новое назначение, а соглашаться она не собиралась. Так или иначе, мобильного подразделения ей не видать как своих ушей.

«А ведь я только-только успела заново влиться в работу».

Несмотря на все их объединенные усилия, за два дня образ Хайнихена почти не прояснился. Они узнали, что четыре года назад он переехал в Берлин из небольшого городка в бывшей ГДР, где работал техническим специалистом, но не нашли ничего о его более далеком прошлом. Судя по распечатке звонков, общительностью Хайнихен не отличался. Больше двух раз телефонные номера повторялись очень редко, и, по всей вероятности, с людьми он встречался главным образом по работе. Пробив несколько номеров, они вышли на владельцев магазинов, которым он по дешевке установил системы наблюдения, но никакой стоящей информации у них не оказалось. Хайнихена им рекомендовали знакомые, и он ни с кем не поддерживал долгосрочных отношений. И наконец, среди номеров не было ни одного врача. Сантьяго даже «обнюхал» ящик Гильтине, на который писал ей Андреас. Они отправили от его имени письмо, в котором журналист оправдывался за задержку с выполнением задания, но Гильтине так и не ответила, и ничего выведать Сантьяго не удалось. Гильтине подключалась через анонимайзер, и ее почтовый аккаунт ограничивался единственной страницей.

В конце концов им все-таки повезло: при проверке старой выписки по счету Хайнихена выяснилось, что он получил платеж на сумму около двух тысяч евро от женщины, которая оказалась женой заместителя главврача – хирурга по имени Кевин Оде.

– Кому-то наставили рога, – сказал Андреас. Назло своим тюремщикам он наотрез отказался носить брюки дома и теперь развалился на диване в одних трусах, подобно омерзительному Будде.

– Они были любовниками? – озадаченно спросила Бригитта.

– Скорее, жена наняла Хайнихена, чтобы проследить за мужем, – сказал Данте, к своему неудовольствию обнаружив, что согласен с журналистом. – Очевидно, помимо установки систем наблюдения, наш приятель подвизался на ниве частного сыска. Весьма подходящее занятие для бывшего агента Штази.

– А что там с графиком дежурств? – спросила Коломба.

Сантьяго с неприличной легкостью взломал защиту компьютерной системы больницы.

– Ты не поверишь, но он находился на дежурстве, – ответил Данте, роясь в файле. – И даже задержался на два часа сверхурочно.

– Ждал, пока стемнеет, – добавил Андреас.