Убить Ангела

Коломба на ощупь повернула ручку за своей спиной, и Лео подтолкнул ее в туалет. Он запер дверь, и она начала расстегивать его ремень. Под тяжестью кобуры брюки соскользнули на пол. Коломба встала на колени и взяла в рот его член. Боясь не сдержаться, он тут же отшатнулся, нагнул ее над раковиной и нетерпеливо сдернул с нее джинсы. Когда он вошел в нее, Коломба закрыла глаза. Все ее сомнения исчезли, тело задвигалось в такт бедрам Лео. Вожделение и обстоятельства не позволяли медлить, и, поскольку они не предохранялись, вскоре Лео дернулся и отстранился. Чуть позже движения его пальцев заставили Коломбу изогнуться от наслаждения, и она закрыла себе рот рукой, чтобы не закричать. Вот уже три года она не испытывала оргазма – по крайней мере, с партнером из плоти и крови.

Придя в себя, Лео вытер ее бумажными полотенцами. Коломба оделась и умыла лицо.

– По мне заметно? – спросила она, смотрясь в зеркало.

– О да, – с блеском в глазах сказал он.

Приоткрыв дверь и убедившись, что коридор пуст, они торопливо вышли и заняли свои места в купе. Данте по-прежнему пребывал в наркотической полудреме, но видел, как они вернулись. У бодрствующей части его разума не оставалось никаких сомнений в том, что между ними произошло. Он закрыл глаза, чтобы не видеть раскрасневшегося лица Коломбы – такой счастливой он ее не видел за все время их знакомства, – и понял, что потерял ее.

22

Венецианский дворец спорта «Мизерикордия» не походил ни на один спорткомплекс на планете. С послевоенного времени до начала семидесятых в этом возведенном в шестнадцатом столетии здании, когда-то принадлежавшем монашескому ордену, проходили игры местной баскетбольной команды, а болельщикам приходилось ютиться между кромкой поля и сводчатыми окнами. Недавно оно было отреставрировано, и фонд «COW» арендовал его для проведения вечернего приема – не только из-за внушительной архитектуры, но и потому, что службе охраны было легко обеспечить его безопасность. В здании было всего два входа, достичь одного из которых можно было, только поднявшись по широкой железной лестнице.

К восьми вечера вокруг здания и на площади одноименной церкви уже собралась праздничная толпа, а гости в смокингах и вечерних платьях стройными рядами исчезали внутри. Подступы к Дворцу спорта контролировали около двадцати сотрудников службы безопасности, стоящих перед обоими входами и на мосту через канал, а неподалеку были пришвартованы два катера – полицейский и карабинерский. После проверки пригласительных гости проходили через рамку металлоискателя и детектор взрывчатки, а затем попадали в расписанный фресками зал с подпирающей кессонный потолок колоннадой. В галерею на втором этаже вела лестница, однако подниматься по ней имели право только сотрудники. Лестница была закрыта на цепочку, за которой стояли три охранника с неизменными гарнитурами и странными выпуклостями под пиджаками.

На месте бывшей баскетбольной площадки положили стальной пол, где и должна была оставаться обычная публика. Под сопровождение женского струнного квартета, исполняющего Брамса и Гайдна, гости могли сделать селфи с местными чиновниками и звездами шоу-бизнеса, которые приехали почтить Паолу Ветри. Над столом с волованами висел огромный портрет усопшей.

В девять по мостику с застывшей пьяной улыбкой прошел ее сын в смокинге от Армани и темных очках, скрывающих кровоизлияние в левом глазу. Под руку с ним шла облаченная в кислотно-зеленое платье от Шанель и такого же цвета жакет Гильтине. Платье было полупрозрачным, и ей пришлось нанести грим на все тело, включая ноги, обутые в красные лодочки. Со стриженными под боб черными волосами Гильтине выглядела почти девчонкой.

Беззащитной девчонкой.

На контроле она назвала имя, внесенное Франческо в список приглашенных как свой «плюс один», а тот подыгрывал ей и старался не рассмеяться. Марк Россари, подошедший, чтобы поприветствовать их и проводить внутрь, сухо напомнил Франческо, что на верхний этаж ему придется подняться без спутницы, как он с некоторым презрением назвал Гильтине. В собранном Россари досье имелась фотография невесты Франческо, и эта женщина была на нее совершенно не похожа.

Гильтине кивнула – ее все устраивало: попасть на второй этаж она намеревалась с помощью мужчины в летной куртке, который стоял в толпе зевак на противоположном берегу канала. На миг взгляды их встретились, и Полицейский узнал Девочку, в год падения Стены оставившую ему на столе прощальную записку и пачку наличных, которых должно было хватить на то, чтобы сменить личность.

В своей коротенькой записке она с жестокостью человека, так и не научившегося лгать, сообщала лишь, что собирается предпринять путешествие налегке, а он для нее – слишком тяжелая обуза. Ее отъезд не стал неожиданностью для Полицейского, но он надеялся, что Девочка хотя бы на прощание покажет, как относилась к нему все эти месяцы, когда они учились жить снаружи. Как бродячая кошка, она появилась из ниоткуда, чтобы ее вылечили и покормили, а затем столь же внезапно исчезла, отправившись по следу новой дичи и любви. Только спустя много дней Полицейский заметил, что Девочка оставила ему маленький угольный рисунок, изображавший взрослого и малышку, которые рука об руку шли вперед, согнувшись против ветра. Малышка с улыбкой смотрела на мужчину.

Гильтине не подала виду, что узнала его, но, проходя металлодетектор, обернулась и подняла левую руку.

Полицейский понял: пять минут.

23

К концу поездки действие лекарств начало слабеть, и Данте без передышки спрашивал, когда сможет выйти из поезда, пока они наконец не прибыли на вокзал Санта-Лючия. Стоило им сойти на платформу, как телефон Лео, попросившего своих сотрудников докладывать ему о любых кровавых происшествиях в Венеции, зазвонил. Подчиненные сообщили, что в туристических апартаментах в районе Каннареджо только что обнаружены два трупа.

Данте, перед отъездом успевший изучить карту Венеции, пошел вперед, чтобы не видеть лиц своих спутников, и повел их по улочкам и мостам. Оставшегося в крови нейролептика хватало только на то, чтобы не биться в истерике всякий раз, когда какая-нибудь тургруппа имела наглость оказаться у него на пути. На узкой улице Сант-Антонио, которую перегораживала машина «скорой помощи», толпились зеваки и полицейские, а к набережной канала были пришвартованы лодки сил правопорядка с включенными мигалками. Будучи единственным обладателем удостоверения, Лео отправился расспросить местных коллег, оставив Данте с Коломбой дожидаться в примыкающей к улице подворотне, где был установлен религиозный алтарь.

Данте пытался расслабиться, куря одну сигарету за другой.