Ярость

– Мы отправимся в квартиру Эске Таммены. Думаю, не нужно тебе рассказывать, что с каждым часом шансы раскрыть убийство уменьшаются?

Веллер застонал.

– Нет, это я узнал еще до того, как пошел работать в полицию.

– Откуда?

– Так написано в любом хорошем детективном романе…

* * *

Руперт положил ноги на письменный стол, помешал черный чай и был крайне доволен собой и миром, ведь ему так быстро удалось раскрыть дело. Теперь он собирался насладиться спокойными утренними часами здесь, в Лере, и на сегодня – все. Работа закончена, можно возвращаться домой, в Аурих.

Он как раз собирался откусить кусок бутерброда со свининой, когда перед ним вдруг появился свидетель. На вид Петеру Гердесу было около шестидесяти, и Руперт считал, что мужчины в этом возрасте не должны носить подобных причесок. Несмотря на ухоженное впечатление, длинные волосы с бородой – это всегда длинные волосы с бородой.

– Вы же были вчера на мероприятии в культурном центре, – сказал Петер Гердес.

Руперт угрюмо убрал ноги с письменного стола и положил бутерброд на папку для бумаг.

– Вы меня не помните, комиссар? Я произносил небольшую приветственную речь.

Руперт поморщился. Он запомнил лишь нескольких горячих штучек и ту музыкальную группу. Писатели с приветственными речами его никогда не интересовали.

Вообще-то, он совершенно не собирался позволять Петеру Гердесу портить чудесное утро и уже злился на себя, что не уехал в Аурих раньше, но ходить вокруг да около было поздно: нужно принимать показания.

Петер Гердес сел, не дожидаясь приглашения, и начал спокойно рассказывать о том, что они пережили после детективного вечера с Уббо Гейде. При этом он постоянно поглядывал на чашку Руперта. Хоть Петер и не одобрял, когда остфризский чай заваривали пакетиком прямо в чашке, сейчас это было лучше, чем ничего.

Руперт прекрасно видел взгляды, однако предпочитал их холодно игнорировать. Здесь полицейский участок, а не кафе с домашней выпечкой и утренним буфетом.

Сначала Руперт ничего не записывал, а только слушал. Потом начал делать вид, что пишет, хотя на самом деле лишь рисовал на бумаге волны и мечтал об отпуске.

– Значит, вы стали свидетелями нападения на молодую женщину? Поспешили ей на помощь, и преступник убежал? – раздраженно переспросил Руперт.

– Да. Манфред Це Точка хотел непременно догнать негодяя, чтобы врезать по роже. Мы еле остановили.

– И что, господину Точке удалось его поймать? Тогда дайте мне его адрес.

– Его зовут не «Точка».

– Вы же сами сказали, Манфред Це Точка.