Пророк

Кент пообещал и выразил надежду, что расследование не затянется надолго. Чем раньше все узнают, тем быстрее другие люди почувствуют такое же облегчение, какое чувствовал теперь Кент.

Он позвонил Бет из машины и рассказал, что все закончилось.

— Это ужасно, — сказал он. — Узнать, что кого-то убили, и радоваться этому. Но я ничего не могу с собой поделать.

— Естественная человеческая реакция, Кент. Он представлял угрозу, и эта угроза исчезла. Мы не можем винить себя за то, что радуемся этому. Мы же никому не желали смерти. Нам была нужна защита, безопасность.

— Да. В этом нет греха.

— Адам знает?

— Знает. Я только что с ним виделся. Он весь день был в офисе, но, как я понимаю, у него есть источник в полиции.

— Хорошо, — сказала Бет, и Кент по ее голосу понял, что ее мучают те же вопросы, что и его. — Знаешь, меня пугало то, что мы с ним делали.

— А что мы с ним делали? Не понимаю.

— Просили сидеть здесь с пистолетом в руке, просили быть готовым сделать то, что не в состоянии сделать сами, и это…

— Он с этим лучше справился бы, — сказал Кент. — Это его работа, он имеет дело с преступниками, носит оружие, и он подготовлен к такой ситуации, как у нас.

Кент говорил слишком громко, слишком быстро, и молчание Бет было ему немым укором.

— Прости, — прибавил он. — Ты задела больное место. Меня тоже это беспокоило. Я просто не хотел…

— Произносить это вслух? — закончила она за него.

— Да.

— Теперь все закончилось. И это главное. Все закончилось, и Адам в порядке.

— С ним все хорошо.

Бет помолчала немного, потом сказала:

— Скажи ему, чтобы не пропадал.

— Уже.