Пророк

— И больше не вмешивайся, — повторил Адам, встал со скамьи и вышел из раздевалки.

Когда он открыл дверь, на секунду показалось темное, продуваемое ветром поле, но потом дверь захлопнулось, и Кент остался один, освещенный бледным светом, в окружении плакатов и вдохновляющих цитат. Он гадал, куда мог направиться брат. Невозможно даже предположить.

Может, нужно было спросить…

16

Когда Адам вернулся, Челси была во дворе, сыпала в кормушку для птиц семена подсолнуха — половина падала на землю, на сухие листья, потому что она пыталась одной рукой удержать пакет с семенами, а другой — кормушку. Адам придержал кормушку и спросил:

— Какого черта? Это не могло подождать до утра?

— Одна птица умерла.

— Что?

— Я нашла ее на крыльце. Она ударилась об оконное стекло. Знаешь, так иногда бывает.

— То есть врезалась в окно. А не умерла с голоду.

Челси пожала плечами, не впечатленная его логикой.

— Все равно. Я подумала, что нужно наполнить кормушки.

На ней были только свободные спортивные брюки и майка на бретельках; выходя в холодную ночь, она даже не подумала надеть куртку. Обычное дело. Челси любила холод, стремилась к нему. Однажды зимним утром Адам нашел ее на крыльце, в джинсах и бюстгальтере, — она выдыхала воздух и наблюдала за облачками пара, которые вылетали изо рта. Когда он спросил, какого черта она тут делает, Челси просто улыбнулась и ответила, что это упражнение для прочистки легких курильщика.

Наполнив кормушку, она повернулась к нему.

— Где ты был?

— Разговаривал с братом.

— Правда?

Адам кивнул, глядя, как она стоит босиком на опавших листьях, а под майкой проступают соски, как это часто бывало, и почувствовал, как его переполняет желание. Но ведь такие вещи должны со временем заканчиваться? Этот подростковый прилив гормонов… Но почему-то не заканчивались — с ней. И если б он мог контролировать себя, когда был подростком, если б не забыл о своих обязанностях…

— Что тебе хотел сказать Кент?

— Ерунда. — Встретив ее скептический взгляд, Адам обнял ее.